Он позволил себе зайти, прикрыл за собой дверь – на случай, если придется устроить хозяину торжественную встречу. Свет. Квартира постарела, пропитавшись запахом курева и виски. На одной из стен в гостиной он заметил большое пятно и осколки стакана на полу. Горы окурков во всех пепельницах. Повсюду валяются бумаги. Шарко понимал отчаяние Николя: в этих стенах не таилось ничего хорошего. И зачем все эти фотографии Камиллы – на комоде, на низком столике? Как он мог так жить, когда отовсюду на него смотрела покойница?

В спальню. Еще хуже. Те же фотографии, то же лицо в рамках, размноженное до бесконечности. И посредине храма портретов – кровать. Калейдоскоп безумия.

Франк вернулся в гостиную и начал рыться в бумагах. Попалась копия протокола судебного заседания. Пролистал. Абзацы, касающиеся психиатрических экспертиз Рамиреса, были отчеркнуты маркером. Рядом блокнот с записями. Шарко глянул.

Господи боже мой…

Там было все. Детали расследования «Pray Mev», но также и другого расследования. Выводы, план подвала с траекториями пуль, улики, выписанные в столбик: «Шарко безусловно взял пулю в тире… Пуля в потолке из пистолета копа… Почему вдруг заболел Жак? Шарко, возможно, подделал протокол осмотра из-за путаницы с гильзами…»

Ошеломленный Шарко листал страницы. Николя тщательно записал факты от начала до конца, и он знал почти все. Что в ту ночь Люси открыла дверь своим ключом, что она сцепилась с Рамиресом и случайно убила его. Он понял, что они закамуфлировали место преступления, а потом устроили так, чтобы их подключили к расследованию. Он восстановил истинную картину с точностью до деталей.

Страницы дрожали в руках Шарко. Он стал читать дальше… Николя упомянул Симона Кордюаля, сослуживца Анатоля. Ну конечно… Именно таким путем Белланже и узнал про родственную связь между Люси и Анатолем, просто поехав в комиссариат Атиса и расспросив там людей. Он двинулся по столбовой дороге, которая ни на секунду не пришла в голову Шарко.

Коп чувствовал, как стягивается вокруг него паутина, которую тщательно сплел Белланже. Час за часом, даже лишенный полицейских полномочий, тот продолжал пополнять новыми деталями досье «Шарко & Энебель».

Франк перевернул последнюю страницу. На ней Николя записал список дел. На сегодня, второе октября: «Зайти в тир. Еще раз осмотреть дом Рамиреса… К няне…»

А вот и на завтра, субботу третье октября: «Снова к тете… Няня… Проследить за ними… К Мелани Мейер, чтобы найти телефонный звонок».

Шарко, нахмурившись, задержался на последней строчке. Найти телефонный звонок у Мейер? Что это значит?

Он погасил везде свет, поглубже забился в кресло и стал ждать, положив пистолет на низкий столик. Посмотрел на свои открытые ладони: они дрожали намного меньше. Независимо от его воли, адреналин спадал, ярость мало-помалу улетучивалась. А Белланже все не возвращался. Где его носит?

На глаза опять попался блокнот. «К Мелани Мейер, чтобы найти телефонный звонок». В голове всплыли слова молодой женщины во время допроса: она говорила, что не может вспомнить мелодию звонка, но кажется, она слышала ее в каком-то фильме. И тут Франк припомнил, что, когда они вломились к ней и обнаружили ее исчезновение, в углу лежала целая коллекция видеодисков с фильмами. А вдруг среди них был и «Апокалипсис сегодня»? Конечно, это не реальная улика, но еще один обвинительный довод, который Белланже сможет добавить в свое досье.

Прошел час. Франк больше не мог ждать, мучаясь этой историей с фильмом. Следовало хоть тут обставить Белланже. И потом, Ванв был по дороге домой. Он положил блокнот на место, забрал пистолет и вышел. Он не знал, когда вернется, – завтра в шесть утра вся команда собиралась нагрянуть к члену «Pray Mev», – но он сведет счеты, когда представится случай.

Выехав на окружную, он отправил эсэмэску Люси, чтобы успокоить ее: «Его не было дома, все в порядке. Скоро вернусь».

Ванв. Шлагбаум перед домами. Он кинулся в холл, промчался по лестнице. Внутри все горело: и мышцы, и кости. Голова кружилась, тело начинало отказывать. Скорей бы все кончилось: еще неделю он не продержится.

Как он и ожидал, никому не пришло в голову вызвать слесаря, чтобы починить взломанный замок. После того как тело Мейер было обнаружено в грибном подземелье, ни одному из них не пришло в голову вернуться сюда, хотя бы наклеить на дверь ленту «Национальная полиция». Не хватало людей, и все шло слишком быстро. Это расследование оставило за собой три зияющие процедурные дыры.

На всякий случай он натянул кожаные перчатки. Бесшумно зашел, закрыл за собой дверь, предпочел воспользоваться фонариком – лишь бы не привлечь внимание соседей. Все оставалось по-прежнему, то есть мебель была перевернута. Vampyres пришли похитить Мейер и не боялись, что им помешают.

Он повел лучом вокруг. Стойка с видеодисками ожидала его в глубине комнаты, рядом с телевизором. Шарко устремился к ней, опустился на колени, вглядываясь в ряд пластиковых футляров. Десятки фильмов ужасов, один другого кровавей, выстроились на верхней полке. Помогая себе указательным пальцем, он стал перебирать их по одному, чтобы не проскочить нужный. Зомби, вампиры, оборотни. Чуть ниже война. «Охотник на оленей», «Взвод», «Пёрл-Харбор». Никакого «Апокалипсиса сегодня». Он прошелся еще раз, чтобы проверить, не пропустил ли чего.

Вдруг по комнате прокатился рокот вертолета. Шарко подскочил. Телевизор включился на крупном плане лица в каске. На экране Франк узнал подполковника Килгора, которого играл Роберт Дюваль. Актер нажал кнопку проигрывателя, расположенного в кабине вертолета, который он вел. Внизу – джунгли. Звуковые вибрации. Литавры, тромбоны, рожки с нарастающей мощью звучали в громкоговорителях, установленных с внешней стороны машины. Инструментальные волны и Мартин Шин, который с заднего сиденья смотрел на коллег, не веря глазам своим.

«Апокалипсис сегодня»… Вертолетный рейд, сопровождаемый «Полетом валькирий», теперь во всю мощь гремел во вьетнамском аду.

Франк заметил тень, которая выступила из коридора позади экрана. Николя.

– Психологическая война, Франк… В «Апокалипсисе сегодня» вьеты слышали «Полет валькирий», доносящийся с неба, еще до того, как различали шум вертолетов. Они знали, что сейчас умрут, даже не увидев никакого боевого оружия.

Николя держал в руке пульт от телевизора. Его глаза блестели в полутьме квартиры.

– Как и в фильме, очень похоже, что мы оба тоже оказались на берегу реки, у врат ада.

Он направился к бутылке рома, стоящей на декоративном бочонке, взял два стакана, поставил их на низкий столик и устроился в кресле.

– Выпьешь? Не стоило бы это делать в доме покойницы, но, учитывая обстоятельства… Никто нас особо не осудит.

В телевизоре началась вертолетная атака. Снаряды неслись, женщины с детьми на руках метались во все стороны. Школьный двор разлетелся вихрем осколков. Варварство и жестокость.

Пока Николя выключал телевизор, Франк поднялся и подошел за своей выпивкой. И этот жест показался ему вполне естественным, настолько он был не в себе. Потом присел на краешек кресла напротив Николя, сжимая стакан в ладонях.