— Извините меня, — внятно произнесла Марджи Толуорт. Она вконец расстроилась; зря она провела так много времени рядом с Гарпом: теперь он ей уже нравился, и стало гораздо труднее не только передать письмо, но даже подумать об этом.

— Ничего страшного с вашей коленкой не случилось, — сказал Гарп. — Погодите-ка, я сейчас принесу полотенце, бинт и какой-нибудь антисептик.

Он прошел в дом, а Марджи улучила минуту и, прихрамывая, бросилась прочь. Она была не в силах, глядя ему в глаза, отдать это проклятое письмо, но и скрыть от него любовные похождения Хелен тоже не могла. Так что она просто оставила тот конверт на крыльце и заковыляла по боковому проезду к перекрестку и автобусной остановке. Почтальон проводил ее взглядом; интересно, думал он, что это у Гарпов происходит? Уж больно много почты они получают, куда больше прочих семей.

Это были ответы несчастного Джона Вулфа на бесконечные письма самого Гарпа. Кроме того, Гарпу вечно присылали книги на рецензию; Гарп тут же передавал их Хелен, которая, по крайней мере, их читала. Еще приходили журналы, которые выписывала Хелен (Гарпу всегда казалось, что слишком много), и те два журнала, какие выписывал он сам: «Гурман» и «Новости для любителей борьбы». Ну и, естественно, всякие счета. И довольно часто — письма от Дженни; кроме писем, Дженни в этот период ничего не писала. А иногда — короткие и милые послания от Эрни Холма.

Изредка присылал письмишко им обоим Харрисон Флетчер, а Элис по-прежнему писала Гарпу — с изысканным изяществом и абсолютно ни о чем.

И теперь в куче всех этих конвертов лежал один, благоухающий дешевыми духами и мокрый от слез. Гарп поставил на крыльцо бутылочку с антисептиком, положил бинт, но исчезнувшую девушку искать и не подумал. Он держал в руках измятое письмецо и понимал, что ему примерно известно, что в нем.

Интересно, думал он, почему это не пришло мне в голову раньше, ведь свидетельств тому было сколько угодно? Впрочем, пожалуй, он все-таки и раньше думал об этом, только как бы не отдавая себе отчета. Он медленно распечатывал конверт — чтобы не порвался, — и шорох бумаги напоминал ему шорох осенних листьев, хотя стоял холодный март, и земля уже почти совсем оттаяла и превратилась в грязь. Крошечная записка щелкнула, точно сустав, когда он ее развернул. Вместе с остатками все тех же отвратительных духов до Гарпа словно донесся короткий пронзительный вопль той девушки: «Что?»

Он знал что, но не знал, с кем — не знал имени, которое вспомнилось ему однажды утром, но потом стерлось из памяти. И записка, разумеется, назвала ему это имя: Майкл Мильтон. Оно казалось Гарпу похожим на название нового сорта мороженого в той кондитерской, куда он обычно ходил с сыновьями. Там, например, был «Клубничный водоворот», «Шоколадное изобилие», «Безумие мокко»; и вполне мог быть «Майкл Мильтон». Отвратительное имя — Гарп даже вкус его почувствовал и тут же бросился к канализационному люку; злобно разорвал записку на мелкие кусочки, старательно пропихнул их сквозь решетку, а потом вернулся в дом и отыскал это имя в телефонной книге, снова и снова перечитывая его.

Теперь ему казалось, что эта «интрижка» у Хелен уже давно, и ему, похоже, об этом тоже давно известно. Но имя! Майкл Мильтон! Когда-то на вечеринке, где Гарпу, собственно, и представили Майкла Мильтона, он назвал его «типичным размазней» — они с Хелен вообще-то обсуждали его дурацкие усики. Майкл Мильтон! Гарп прочитал это имя раз двести! И все еще пялился в телефонную книгу, когда из школы вернулся Дункан и увидел, что папа в очередной раз «ищет нужное направление» для своих невсамделишных героев.

— А ты разве Уолта еще не забрал? — спросил Дункан.

Об этом Гарп начисто позабыл! Господи, подумал он, а ведь Уолт еще и простужен! Нельзя заставлять малыша ждать, когда у него такой кашель и насморк!

— Сходим за ним вместе, а? — предложил он Дункану. И тот очень удивился, когда отец вдруг швырнул телефонный справочник в мусорное ведро. А потом они вместе пошли на остановку автобуса.

Гарп так и не снял спортивный костюм, хотя на улице по-прежнему лил дождь. Дункану это показалось странным, но он ничего не сказал. Зато с гордостью сообщил:

— А я сегодня два гола забил!

По неизвестной причине в школе, где учился Дункан, играли исключительно в футбол — осенью, зимой и весной только в футбол. Школа была маленькая, но для такой всеобщей любви к футболу там имелась какая-то веская причина, просто в данный момент Гарп забыл, какая именно. Впрочем, причина эта всегда была ему неприятна.

— Два гола! — повторил Дункан.

— Здорово! — откликнулся Гарп.

— Один — головой! — сообщил Дункан.

— Ого, головой? — удивился Гарп. — Замечательно!

— Ральф дал мне отличный пас, — пояснил Дункан.

— Прекрасно! — сказал Гарп. — Просто прекрасно со стороны Ральфа! — Он обнял Дункана за плечи, но знал, что Дункан смутится, если он попытается его поцеловать. Зато Уолт пока что с удовольствием позволяет себя целовать и тискать, думал Гарп. Потом он подумал о том, как целует Хелен, и чуть не попал под автобус.

— Пап! — крикнул Дункан. И уже в автобусе спросил отца: — С тобой все в порядке?

— Конечно, — сказал Гарп.

— А я думал, ты сегодня в спортзале тренируешься, — сказал Дункан. — Дождь ведь.

Из того детсада, который посещал Уолт, хорошо был виден противоположный берег реки, и Гарп попытался определить точное местонахождение дома Майкла Мильтона, чей адрес почерпнул в телефонном справочнике.

— Ну что же ты так долго? — заныл Уолт. Он кашлял, из носа у него текло, и лоб был горячий. Кроме того, он рассчитывал сегодня, как всегда в дождь, отправиться на тренировку в спортзал.

— А может, нам всем вместе пойти в спортзал, раз уж мы оказались в центре? — спросил Дункан. Предложение было в высшей степени логичное, но Гарп сказал, что сегодня ему заниматься борьбой не хочется. — А почему? — не отставал Дункан.

— Потому что он в костюме для бега, тупица, — сказал Уолт.

— Ой, заткнись, Уолт! — поморщился Дункан. Мальчики даже немножко помутузили друг дружку в автобусе, пока Гарп не велел им прекратить. Уолт болен, увещевал старшего сына Гарп, и драться в его состоянии вредно.

— Я совсем и не болен, — заявил Уолт.

— Да нет, болен, — сказал Гарп.

— Болен, болен! — поддразнил братишку Дункан.

— Заткнись, Дункан, — велел ему Гарп.

— Ну, старик, настроеньице у тебя, видно, что надо! — заметил Дункан, и Гарпу захотелось его поцеловать; ему очень хотелось дать Дункану почувствовать, что на самом деле настроение у него вовсе не такое плохое, но поцелуй смутил бы Дункана, и Гарп вместо него поцеловал Уолта.

— Пап! — возмутился Уолт. — Ты же весь мокрый и потный!

— Это потому, что он в костюме для бега, тупица, — заметил Дункан.