При этом от 50 до 150 детей сумели в суматохе выскочить со двора и убежать. Но 1128 человек стали заложниками. Большинство собрали в спортзале, часть в тренажерном зале и душевых. Приказали сдать фотоаппараты, мобильные телефоны, говорить только по-русски. Когда один из мужчин пытался успокоить детей по-осетински, его сразу убили. Застрелили и второго, промедлившего опуститься на колени. Начали минировать помещение. Взрывчатые устройства раскладывались на стульях, подвешивались на тросах, баскетбольных кольцах.

При планировании Басаев учел опыт Дубровки. Там террористов парализовали газом. Смертницы не нажали на кнопки взрывателей. Сейчас применили другой тип взрывателя, его достаточно было не нажать, а отпустить, чтобы сработал даже при гибели боевиков. Провода вывели на две специальных педали, на них бандиты дежурили по очереди. Все они имели противогазы. Во избежание газовой атаки окна оставили целыми только в помещениях, где находились заложники, остальные повыбивали. Вооружены были до зубов — пять пулеметов (в том числе танковый), автоматы, гранатометы. Мужчин-заложников заставили таскать столы и парты к выходам, окнам, баррикадировали их, устраивая огневые точки. Снаружи установили камеры видеонаблюдения, привезенные с собой.

У школы стала собираться милиция, приехал президент Северной Осетии Дзасохов. Сюда стали перебрасывать отряды спецназа ФСБ, первый прибыл уже через час. Эвакуировали население ближайших домов, там расположились снайперы. Начали изучать возможности скрытого подхода к зданию. После 11 часов Хучбаров выслал заложницу Мамитову, продиктовав ей свое послание: требовал для переговоров президента Ингушетии Зязикова, Дзасохова и «Рашайло» (имелся в виду министр внутренних дел Рушайло). Грозил расстреливать по 50 заложников за каждого убитого террориста и по 20 за раненого, по 10 за отключение электричества на минуту. Номер телефона был записан с ошибкой, штаб по спасению пробовал связаться через громкоговоритель, привлек муфтия Северной Осетии Руслана Валгасова, но бандиты ответили стрельбой.

Между 16:00 и 16:30 случилась истерика у одной из смертниц. По свидетельствам, она кричала, что начальство обмануло, говорило им, что операция будет против отделения милиции, а убивать детей она не хочет. Она подорвалась в коридоре, был ранен боевик, погибли и получили ранение заложники, баррикадировавшие окна. Оставшихся из этой группы заложников террористы тут же изрешетили пулями, чтобы не бросились на них. Привели из спортзала еще нескольких мужчин и велели выбросить трупы из окон второго этажа (при этом двоим удалось сбежать).

Через ту же заложницу Мамитову бандиты уточнили номер телефона. С ними связался профессиональный психолог-переговорщик. Они заявили, что заложники расстреляны, поскольку им не звонили по указанному ими номеру, требовали на переговоры тех же лиц и еще советника президента России Асламбека Аслаханова. Прилетел доктор Рошаль, который вел переговоры на Дубровке. Пытался и здесь связаться с террористами, договориться, чтобы передать заложникам воду, продукты, медикаменты. Но на контакты они не пошли, никого подпускать к школе не согласились. Объявили, будто заложники добровольно объявили сухую голодовку. На самом деле пленники ели лепестки цветов, принесенных ими в школу. Изредка им приносили воду в помойных ведрах, в ней мочили одежду и высасывали ее, но даже этого многим не хватало. В Осетии в это время стояла страшная жара. Масса людей в спортзале изнемогала от духоты. Раздевались, сидели в нижнем белье.

Путин, находившийся в Сочи, прервал отпуск, прилетел в Москву. Шли совещания. По настоянию России было созвано экстренное заседание Совета безопасности ООН. Осудило теракт, потребовало немедленного освобождения пленных. Штаб по спасению привлек к переговорам известного бизнесмена Гуцериева. Через него предложили деньги, коридор для безопасного выезда. Боевики отказались. Дзасохов и журналистка Анна Политковская связались по телефону со скрывающимся (в Англии) вице-президентом «Ичкерии» Ахмедом Закаевым. Просили выйти на Масхадова, чтобы приехал в Беслан и спас детей. Председатель парламента Северной Осетии Мамсуров, у которого в заложниках оказалось двое детей, созвонился с представителями Масхадова в Баку, тоже просил о его вмешательстве. Ему обещали, что Масхадов перезвонит, — и никакого звонка не последовало. Еще не знали, что за терактом стоит сам Масхадов.

В Беслане собралась масса журналистов российских и зарубежных компаний, 60 съемочных групп различных телеканалов. 2 сентября прибыл бывший президент Ингушетии Аушев. Ему единственному удалось побывать в школе и говорить с террористами лично. Но в результате Хучбаров только отпустил женщин с грудными детьми (24 человека) и передал послание, вроде бы, составленное Басаевым. Оно содержало требования вывода войск из Чечни, отставки Путина и восстановления «Ичкерии», а взамен предлагался отказ от действий против России «как минимум на 10–15 лет», «независимость в обмен на безопасность». Также указывалось, будто заложники согласны с требованиями террористов и в знак солидарности с ними держат сухую голодовку. Но после того, как это послание было передано, боевики заметно ожесточились. Приносить хотя бы немного воды и выпускать заложников в туалет перестали совсем. Узнав, что некоторые его подчиненные делают несчастным поблажки, Хучбаров был взбешен. Сломал краны, пообещал убить любого, кто даст пленникам воду. Они стали пить собственную мочу, впадали в прострацию, теряли сознание, бредили.

На третий день трагедии Гуцериев договорился с террористами убрать трупы, валявшиеся под окнами и во дворе, на жаре они вздулись, почернели и смердели. А террористы начали перемонтировать взрывные устройства в зале, перемещать их с пола на стены. Начали и стрелять, если замечали силовиков, оцепивших здание. Из гранатомета ранили одного милиционера. Но около 13 часов внутри школы громыхнули два взрыва, обвалилась часть крыши спортзала. Заложники стали во множестве выбираться в выбитые окна и двери, убегать. Бандиты ударили по ним из автоматов и гранатометов, скосили 29 человек. Стреляли и по спасателям МЧС, убиравшим трупы, двоих убили, двоих ранили. Оцепление стало прикрывать их огнем.

Штурм здания предусматривался только как крайний вариант. Руководитель штаба по спасению Валерий Андреев понял, что этот случай наступил, дал команду. Снайперы стали бить на поражение. Три группы спецназа ФСБ пошли в школу. А армейские и милицейские подразделения выдвинулись к зданию, встречая бегущих заложников, оказывая помощь. Туда бросились и неуправляемые местные жители, многие из них имели собственное оружие, беспорядочно стреляли, и были случайные жертвы. Между тем в школе находилось еще немало пленников. После взрывов в спортзале боевики начали перегонять их в актовый зал и столовую. Раненых и совсем ослабевших добивали из автоматов и гранатами.

Штаб не оставлял попыток связаться с Хучбаровым, прояснить обстановку и добиться освобождения людей на тех или иных условиях. Но он наотрез отказался, около 14 часов оборвал переговоры, разбив прикладом телефон. Хотя с внешними сообщниками террористы перезванивались до 16 часов. А группы спецназа проникли в здание, там начался бой. В столовой боевики использовали в качестве живого щита