– Эй, Фитц! Проголодался? Или ты теперь слишком гордый, чтобы обедать со мной в солдатской столовой?

Она ждала, глядя мне прямо в глаза. Не сразу моя память смогла вернуться на столько лет назад.

– Капитан Фоксглоу! – наконец догадался я.

Улыбка ее потеплела, глаза блеснули ярче.

– Я все сомневалась, узнаешь ли ты меня после стольких-то лет. Ладная бухта далеко, да и воды с тех пор утекло немало. Но я как-то поспорила, да на хорошие деньги, что Видящий никогда не забудет того, кто прикрывал ему спину.

Я протянул руку, и мы пожали друг другу запястья. Хватка у нее была почти такая же крепкая, как когда-то, и я искренне порадовался, что Фоксглоу не собирается меня убивать.

– И уже много лет никто не звал меня капитаном. Но ты-то во что впутался? Этой ране, похоже, не больше недели.

Я застенчиво коснулся шва:

– Стыдно и рассказывать. По-глупому поспорил с углом каменной стены.

Она только головой покачала:

– Вот странно, а выглядит, будто мечом поработали. Похоже, то, что я собираюсь рассказать тебе, лучше было бы рассказать месяц назад. Прошу тебя, пойдем со мной.

Я задержусь, – тихо и аккуратно передал я Неттл и Дьютифулу. – Капитан Фоксглоу хочет перемолвиться со мной словом.

Кто? – встревоженно спросил Дьютифул.

Она защищала твою мать в битве при Ладной Бухте. Думаю, Кетриккен ее помнит.

О.

Интересно, что ему известно о тех событиях? Я шагал рядом с пожилой воительницей, а подробности того кровопролитного дня вихрем проносились у меня в памяти. Она все еще сохранила солдатскую выправку и шагала размашисто, как пехотинец, привыкший к долгим походам.

Но пока мы шли, она сказала:

– Я уже давно не капитан. Когда война красных кораблей наконец закончилась, я вышла замуж, и мы успели сделать троих детишек, прежде чем я стала слишком стара для этого. С тех пор они подарили нам с Рыжим Россом дюжину внуков. А как ты?

– Дедом пока не стал.

– Выходит, ребенок леди Неттл будет у тебя первым?

– Да, – подтвердил я. – Мой первый внук.

Так странно было говорить это вслух.

Мы вместе сбежали по лестнице, грохоча каблуками, и я испытал странную радость, заметив, с какой завистью поглядывают на мою спутницу слуги. Было время, когда дружба с бастардом добра не сулила, однако Фоксглоу Наперстянка не побоялась со мной дружить. Мы спустились вниз, туда, где делалась вся черная работа в замке, и пошли мимо прачек, спешивших с корзинами грязного и чистого белья, мимо пажей, несущих подносы с едой, мимо плотника с подмастерьем и тремя учениками, явившегося починить что-то в замке. Мимо кухни, где когда-то царила повариха Сара и привечала меня даже во времена опалы. И дальше, в арку, за которой была солдатская столовая, где никогда не стихали голоса голодных стражников.

Там, на пороге, Фоксглоу резко вскинула руку к моей груди, заставив остановиться, и заглянула мне в глаза. Ее волосы поседели, вокруг рта залегли морщины, но взгляд оставался все таким же живым и проницательным.

– Ты – Видящий, а настоящий Видящий всегда платит по счетам. Я пришла к тебе ради моего внука и внучки. Я знаю, ты помнишь, как однажды несколько твоих слов заставили меня, Уистл и еще нескольких добрых стражей покинуть гвардию принца Верити, чтобы надеть белый и пурпурный цвета нашей чужеземной королевы и ее символ – значок лисицы. Ведь ты же помнишь, верно?

– Помню.

– Тогда выше нос, господин. Твой час пробил.

Она жестом пригласила меня пройти вперед. Я вошел в комнату, собравшись с духом и приготовившись ко всему… Но не к тому, что раздастся отрывистая команда и все стражники, сидящие за столами, вскочат на ноги. Скамейки загрохотали по полу, когда их толкнули. Кружка задрожала на покачнувшемся столе. Когда стихло ее дребезжание, в столовой повисла гробовая тишина. Мужчины и женщины у столов стояли передо мной навытяжку. Я затаил дыхание.

Много лет назад будущий король Верити даровал мне собственный символ. Я единственный носил его. Это был олень с герба Видящих, но не застывший в горделивой позе, как на одежде королевских сыновей, а опустивший голову для атаки. И поперек него шла красная полоса, показывающая незаконное происхождение, тогда как олень говорил о королевской крови в моих жилах.

И вот теперь я стоял в комнате, полной стражников, и у полудюжины из них на груди красовался перечеркнутый олень. Их камзолы были синими, как полагалось страже Оленьего замка, но поперек груди наискось шла красная полоса. Я уставился на них, не в силах сказать ни слова.

– Да садитесь вы, дуралеи. Это же по-прежнему наш Фитц! – заявила Фоксглоу.

Ах, как она наслаждалась происходящим! Несколько молодых солдат охнули, поразившись ее безрассудной фамильярности, и она не преминула добить их, схватив меня за руку и усадив за один из длинных столов.

– Кто-нибудь, передайте-ка сюда кружку эля и кусок черного хлеба с сыром! – крикнула Фоксглоу. – Может, он и сиживает нынче за высоким столом, но вырос-то на солдатских харчах!

Я сел за стол, и кто-то налил мне эля, а я все думал, как можно быть одновременно таким счастливым и несчастным. Моя дочь в беде, а я сижу тут и глупо ухмыляюсь, пока пожилая соратница объясняет, что настала пора мне обзавестись собственной стражей. Большинство ее внуков уже вступили в гвардию Кетриккен, однако двое младших пока не присягнули. Другие стражники за столом усмехались, глядя, как «принц» Видящих ест с ними за одним столом грубую солдатскую пищу. Они и не догадывались, что для меня нет ничего вкуснее. Этот черный хлеб с острым сыром и пенистый эль поддерживали меня в самые трудные времена. И теперь, в минуту торжества, я не мог себе представить пира лучше этого.

Фоксглоу подвела ко мне юношу и девушку, положив руки им на плечи. Обоим не было и двадцати, девушка изо всех сил тянулась, стараясь казаться выше.

– Они двоюродные, но похожи, как котята из одного помета. Это Шарп, а это – Реди. Они уже носят твой знак. Ты примешь их присягу, здесь и сейчас?

– Король Дьютифул знает об этом? – Я произнес вопрос вслух и одновременно послал его Силой Дьютифулу.

Мысль мчится быстро. Он мгновенно понял, в чем мое затруднение, и я почувствовал, что оно его позабавило.

– Если не знает, сам виноват, – ядовито отозвалась Фоксглоу, и стражники стукнули кружками о стол, соглашаясь с ней. – Что-то я не припомню, чтобы ты спрашивал чьего-то дозволения, когда благодаря тебе часть из нас приняла знак белой лисы.

– Да ладно, вы с Уистл все сделали сами, я ни при чем! – возразил я, и она рассмеялась.

– Возможно. Но мне это запомнилось иначе. – Она вдруг посерьезнела. – Ах, Уистл… Она погибла слишком скоро, верно? – Фоксглоу прокашлялась. – Дети мои, обнажите ножи и протяните их Фитцу… принцу Фитцу Чивэлу Видящему. Сделаем все по старинному обычаю.