— Будет вам лясы точить, — Андрей прервал разгоравшийся спор. — Кто еще?

— Еще один из рода Фрегозо. Лет ему на вид под сорок.

— А Марко?

— Молодой еще. Двадцать два ему. Полтора года служит.

— Служит?

— Ну да. Баллистарии находятся на службе республики.

— Фрегозо. Фрегозо. Где-то я это уже слышал, — пробормотал князь, стараясь вспомнить.

— Кампофрегозо — один из могущественных кланов Генуи, — подсказал Себастиан.

Князь переглянулся с Лукой.

— Знаю только, что он сын Орландо и племянник Томмазо Фрегозо, который был дожем республики.

— За легата если узнают с нас спросят по полной, но того хуже будет, если живота лишим отпрысков, — Лука находился в глубоких раздумьях.

Одно дело ограбить Кафу, убив простых стражников и лишить живота матросов на захваченном корабле… Убить членов клана — на это нужна отчаянная смелость.

— Да делов-то… — Прохор разгорячился.

— Остынь, — приказал ему воевода.

— Лука прав. Смерть нобилей нам не простят, — сделал заключение князь, — Но иного выхода не вижу.

— Если, что всплывет, то жди кровников, — Кузьма понимал всю серьезность момента. Сейчас, от их решения зависит не только жизнь князя, но и Савкина. Парень остается в Кафе и первый удар мстители нанесут по нему.

— Выбора все равно нет, — сказал Андрей, приняв решение.

Весь следующий день посвятили подготовке к походу. Дворня носилась как сумасшедшая, загружая трофейные кораблики. В Кафу ускакали Кузька, с Савкой, они должны прикупить невольников, пока князь отсутствовал, татары царя пригнали полон и перекупы доставили первые партии рабов в Кафу. Андрей строго настрого наказал покупать только крестьян, желательно немцев и поляков. Казной государь снабдил парней и грамотку вручил Кузьке, на словах прося передать Иснардо, что за помощь тот получит богатый поминок и на следующий год.

Еще парням поручалось купить еще пряностей: изюма, миндаля, фундука, шафран, гвоздику.[78]

Корабли в Кафу не зайдут, князь опасался заразы. Товар подберут на берегу за городом. Сам Савка будет наблюдать за погрузкой на корабли издалека, что бы не контактировать с возвращающимися домой. Береженого — бог бережет.

Кузьма целый день проработал в кузне, готовя гранаты. Воевода руководил погрузкой, успевая уделять время, на переделку фусты. На носу маленькой галеры, решили установить разборную башенку, что бы легче было взбираться на вражеский корабль. Фуста намного проигрывала наве в высоте бортов, зато выигрывала в скорости. Воевода собирался рискнуть и выйти в открытое море. А корабль груженый солью перенять у Трапезунда.

Печи работали круглосуточно, сухарей запасали вдосталь. Запаслись орехами, вином, свежей водой. Как все погрузили, так сразу и отплыли. Не обошлось без скандала, Шателен притащил бочонок своего любимого лютердранкса,[79]а воевода уже приказал загрузить своё особое вино. Разница в вине — в пряностях, на которых оно настояно. А так как князь предпочитал медовое вино, то еще пару бочонков для государя припасли. А фуста не резиновая.

Андрей нервничал, решение Луки иди морем — чистой воды самоубийство. Но иначе нельзя — нельзя упустить наву.

С гребцами вопрос решился просто. Пленных моряков с захваченного корабля посадили за весла, приковав к скамье цепями, благо на захваченной фусте они имелись, да со второй галеры воевода снял все цепи, прежде чем вернуть кораблик османскому капитану. Ох уж натерпелся Андрей страху в море. Шли под парусами, а когда не было ветра — гребли. Рабам выдавали двойную порцию еды и поили вволю крепким вином. Вина выпили, за три дня — целых две генуэзские вегеты.[80]Да воды ушло почти с пол вегеты. К берегу подходили совсем сухими, ни воды, ни вина. И пить хочется — хоть волком вой. Ужас. Вот потому торговые галеры и ходят вдоль берега, а не напрямки. Большие корабли также предпочитают безопасное плавание у берега.

Наличие у Андрея современного компаса, наряду с его раритетным предком, мало помогло дойти к намеченной цели. С Трапезундом промахнулись на сто пятьдесят — двести километров. Предложение Андрея иди кратчайшим путем на Синоп, а там вдоль берега на восток, Лука отмел сразу. Велик риск засветиться и у осман и в империи Иоанна IV. Фуста следующая вдоль берега привлечет к себе внимание патрульных кораблей. Оно нам надо?

Кто бы сказал, что пересечь Черное море за три дня на галере — Андрей бы только посмеялся. Но они это сделали! Устали — как черти. А тут еще купцы эти…

Фуста подошла к берегу, рабов оставили на корабле, под охраной, а сами бегом на берег. Вода нашлась неподалеку, в небольшом заливе бросили якорь. Лагерь поставили споро, ужинали убоиной и рыбой. Воевода позволил людям напиться от души, но только вначале воду вскипятили, на этом Андрей стоял твердо. Заразы не хватало еще поймать. Берег чужой, мало ли что…

Сторожи выставили на ночь, наелись досыта, да и улеглись почивать. А утром им поспать не дали. На лагерь напали. Кто это был, выяснять не стали, не до того было. Восточные бородатые дядьки, неопределенного возраста, молча, атаковали лагерь, размахивая буздыганами и очень кривыми саблями. Сторожа сдержала первый натиск, да дворня княжеская по привычке спала в кольчужках. Не удобно, да жизнь дороже удобства.

Андрей выскочил из своей походной палатки только в короткой кольчуге, даже без своей мисюрки. Щитом князь пренебрег, предпочитая биться кинжалом и саблей. Со всех сторон шел бой. Луки ни одна сторона не использовала, просто молча, резались и лишь звон металла, да крики боли и ничего более.

На государя налетели двое плохих дядек, в пластинчатых бронях. Федька нырнул рыбкой, в падении полоснул кинжалом по сухожилиям на ноге. Дядька рухнул на землю, бряцая железом. Его товарищ ударил саблей наискось, Андрей не успел среагировать, но, слава богу, кольчуга выдержала удар, лишь несколько звеньев лопнули на груди. Сталь неглубоко оцарапала кожу. Боль привела Андрея в чувство. Шаг вперед и удар в висок. Тонкое лезвие кинжала, как сквозь масло, прошло через звенья кольчатой бармицы, и височная кость с хрустом приняла сталь на целую ладонь. Федька оглушил своего противника ударом пятки в голову, содрав его же пояс, парень связал пленного и затащил в палатку.

Тут опять Андрею подфартило, на него налетели уже трое. Андрей крутил мельницу, смещаясь по часовой стрелке. Федька все понял правильно. Как только средний харасанец, Андрей догадался, кто на них напал по рожам и доспехам врагов, оказался напротив Федьки, парень бесшумно приблизился, прижимаясь к земле, и повторил свой удар, да только с силой удара не рассчитал, почти перерубил ниже колена ногу хорасанцу. И тут же прыгнул вправо, врезаясь во второго харасанца. Тут уж Андрей не подкачал, атаковал последнего противника столь яростно, что просто ошеломил его. Сабля чиркнула по шелому и тут же изменила траекторию, повинуясь желанию государя. Сталь глубоко рассекла левое запястье харасанца.