Андрей уже не соображал, просто действовал по наитию. Балбес продолжал тянуть секиру на себя, Андрей успел вскочить на ноги, секира увлекала его вперед, давая ему разгон. Все получилось не нарочно, чисто случайно, Андрей врезался в плотный строй защитников навы, опрокидывая нескольких на палубу. Ему хватило ума, выхватить засапожник, в такой куче только нож мог быть полезен, ну еще зубы. Фрязины не раздумывая, пустили их в дело. Андрея больно укусили за стегно, там, где бедро не защищала стальная пластина. Андрей бестолково тыкал ножом куда придется, и лишь потом смог изловчиться и скинуть с себя щуплого генуэзца, резанув его по шее.

Между тем к нему прыгнул еще один фрязин с голыми ногами. Чем он там замахивался, бог весть, только Андрей засапожником пришпилил ему ногу к настилу. Это фрязину не понравилось, он заорал благим матом (ругань Андрей выучил в первую очередь и прекрасно все понял), наклонился выдернуть нож и заверещал еще сильнее, когда Андрей сунул руку под подол его куртки. Нащупав гульфик, Андрей вцепился мертвой хваткой за причиндалы и с силой дернул их.

Опираясь на спину тоскливо вывшего фрязина, Андрей стал подниматься на ноги, рукой нашаривая рукоять сабли, болтавшейся на опояске. Князь не заметил, как его рубанули по спине мечом. Болван фряг. Ему бы колоть в стегно, или на худой конец рубануть по шее — бармицу не просечь, но шею сломать вполне даже можно.

Андрей наконец-то нащупал рукоять сабли. Ударил резко, с разворота. Голова мечника взлетела на воздух и рухнула за борт. Не красивый удар, топорная работа, но Андрею было плевать на все. Это уже нормальный бой, а то устроил тут хулиганство с поножовщиной.

Помахать саблей особо не пришлось. Андрея опять попытались насадить на пику. Любят фряги пики, больно, черт возьми! Железное лезвие ударило встык стальных досок зерцала, разрезало кожаный ремешок и впилось князю в левый бок. Не глубоко, но больно. Андрей в развороте махнул саблей, но перерубить древко не смог, лишь только боль вспыхнула с новой силой. Андрей отпрянул, но наконечник застрял между пластинами. Фрязин сделал шаг вперед, стараясь вонзить копье глубже в тело князя. Андрей снова рубанул и отрубил наконечник пики. Но боль полыхнула с новой силой.

И тут в Андрея ударил арбалетный болт. Мама родная! Князя отбросило назад, припечатав к баллисте. Зерцало выдержало, но дух из князя выбило. Фрязин бросил бесполезное древко, хватаясь за меч. Андрей пытался вздохнуть, широко открыв рот и выпучив глаза.

Чья та тень мелькнула от борта, сверкнула сталь и фрязин, летевший на Андрея с мечом в вытянутой руке, продолжил свой бег, но уже без меча. Ну и без руки, разумеется, ее ему отрубили ниже локтя. Он так и врезался в Андрея, заливая кровью из обрубка и так порядочно залитого своей и чужой кровью князя.

Бумс! Андрей почувствовал, как фрязина что-то толкнуло на него, а глаза врага заволокло пленкой. Уф, отпустило. Можно дышать! Андрей оттолкнул фрязина, тело свалилось у ног князя, фрязин умер от арбалетного болта своего командира.

Не молодой, бритый на лысо, мужик в сверкающей позолотой кирасе по пояс склонился, торопливо натягивая тетиву арбалета. Второй баллистарий, стоявший рядом со своим командиром, уже доставал из черной холщевой сумки, арбалетный болт, собираясь уложить его на ложе.

Андрей рванулся к ним, перепрыгивая через мертвеца у своих ног, надеясь успеть рубануть саблей. Да запнулся о павезу, валявшуюся на палубе. Настил прямо-таки устилали тела убитых и раненных, и целый арсенал валялся между телами.

Вместо удара саблей получился таран. Хороший такой таран, Андрей зацепил сразу обоих, да вот ограждение кто-то уже поломал, они все вместе рухнули вниз, с высокой кормы. Рухнули они на чьи-то головы. Всполох боли чуть не свел Андрея с ума. В падении, он напоролся на что-то твердое и, наверное, острое. Даже через кольчужку удар по причиндалам оказался страшно болезненным. Прежде чем Андрей потерял сознание, он успел заметить неестественно вывернутую шею обладателя золоченой кирасы. И свет померк. Наступила тьма. Князь даже не слышал, как его воины, поднапряглись, рубя, коля нехристей и просто кидая в них, что под руку попадется.

В этот момент урман Данила тремя ударами свалил мачту, упавшую на носовую надстройку навы. Баллистариев накрыло парусом и придавило мачтой. Тут же к ним по крутой и узкой лестнице и по мачте полезли разъяренные воины князя.

Шателен вместе с Прохором дожимал к противоположному борту остатки команды, фрязины ожесточенно сопротивлялись, даже не думая сдаваться. И шут с ними, никто их в живых не собирался оставлять.

Андрей не видел, как повязали папского легата, и Лука Фомич велел Шателену зарубить схизматика. Жорж выполнил приказ беспрекословно, красиво так срубил башку легату своим верным мечом. Парочка татар Булата одобрительно закивала головами, оценив мастерство рыцаря.

Андрея нашли под завалом тел, привели в чувство, окатив морской водой. Князь смотрел на палубу корабля и ужасался увиденному. Повсюду искалеченные, изломанные тела, большинство лежит в неестественных позах. И кровь, море крови… Кровь залила всю палубу. Ноги воинов, да что там, все они по самую макушку в крови. Андрей посмотрел на себя и ахнул, он-то сам не лучше выглядит!

Вот тебе и благородные пираты! Какое к черту благородство! Какая романтика! Вонь, кишки выпущенные наружу и мерзкое чувство в нутрии тебя, вот что чувствовал князь! Эта встряска почище той памятной бойни при Каторосли будет!

— Эк как меня колбасит, — с трудом сказал Андрей, стуча зубами.

— Пойдем, государь, — позвал Прохор, помогая своему государю подняться.

— Мы победили? — спросил Андрей, поднимаясь на ноги.

— А то! — гордо заявил Прохор.

— А боярин с Ерошкой? — Андрей вдруг вспомнил, собственно из-за кого устроена эта бойня.

— Живы. Ослобонили их, — подтвердил Прохор.

— А где Лука? Кузьма? Федька? Что с Булатом? — Андрей засыпал Прохора ворохом вопросов.

— Жив воевода, — весело скалясь, начал рассказывать Прохор. — Он вместе с Кузьмой в трюм забрался, там наш урман такую пробоину сделал… того и гляди потопнем.

— А Федька? — морщась от боли, продолжал расспрашивать Андрей.

— Ты, государь, помолчал бы, — стал увещевать князя Прохор, — за Кузьмой уже послали, он тебе мигом раны заштопает. Ишь опять щеку распластали изверги. И бок у тебя дырявый и стегно порезано. Хорошо хоть не порублено. Заживет до свадьбы.

— Не трынди, — устало велел Андрей, укладываясь на узкую кровать в узкой и невысокой каюте капитана навы. — Так что с Федькой?

— А бог его знает. Можа живота лишили, а можа ранен наш Федька. А то и вовсе утоп. Во! И Кузьма пришел! — обрадовано произнес новгородец при виде бывшего кузнеца и лекаря по совместительству.

— Помоги бронь сымать, — деловито распорядился Кузьма, обращаясь к новгородцу.

Когда князя освободили от доспеха и срезали одежду, Кузьма осмотрел раны на теле Андрея. Видно, что-то не понравилась ему, раз он недовольно поджал губы.