— Почему? — вмешался Олег. — Чем же они страшнее «сахамбовонге»? Я видел тех и других. «Суперкот», по-моему, злее и агрессивнее.

— Не знаю, не могу сказать. Сахамбовонге — просто звери, мы их знаем много тысяч лет. «Ахамбовомбе» — по виду люди, но от них исходит страшный дух…

То, о чем говорил Шульгин, Антон и прочие, — «отвратительный запах мысли».

— Продолжай, — попросил я.

— Наших было семеро, — сказал Сехмет. — Они выстрелили все, но наповал убили только одного «монстра», как вы их называете. Двое растерзали остальных, будучи пробиты стрелами. Но, наверное, не в те места, что нужно. Фиоранцаниора (теперь он повторил имя медленнее) выстрелил из пистолета семь раз прямо в лоб напавшему на него. И убил, но тот успел ударить его два раза. По голове и сбоку. Поэтому там кобура и осталась. Третий монстр тоже издох, а офицер вернулся. Доложил о том, что было, и вернул мне «восьмерку». С одним патроном, как вы видели. Теперь у меня есть еще, спасибо, Александр, умирать подождем…

— «Так помирать нам рановато, есть у нас еще дома дела», — не слишком музыкально пропел Сашка, — этих патронов я тебе мешок привезу. Заводи свой аппарат, и рванем в форт. Заодно и посмотрим, что там и как. Не добрались ли и туда монстеры…

— Успеем, — охладил я его азарт. — Пусть Сехмет закончит доклад. Мы услышали, что монстры появились внезапно, месяц назад и с южного направления. Дальше… Что случилось за месяц в вашем общем военно-политическом положении?

— Могу сказать то, что известно мне. Совет ранхаги, возможно, обладает более обширной информацией, они должны изучать положение во всей широте, но до таких, как я, доходят только прямые приказы, иногда — сообщения об успешных действиях других гарнизонов.

Ну да, закрытая феодальная структура, при полном отсутствии средств массовой информации. Приказы и слухи, передаваемые при случайных личных встречах офицеров соседних гарнизонов. А обычные горожане скорее всего вообще понятия не имеют, что идет очередная война.

— Они продолжают появляться едва не каждый день. Это напоминает набеги диких животных, я уже говорил. Разумной цели в их поведении не видно. Скрываются в лесах, нападают оттуда на пути перевозки гражданских грузов, на небольшие гарнизоны. Из своих огнестрельных устройств иногда сбивают одиночные дирижабли, если экипажи теряют осторожность и летят низко. Мы тоже стараемся их выслеживать и уничтожать. По вашему опыту для охраны городов и коммуникаций начали создавать «ополчение». Инженеры приступили к изготовлению стреляющих с помощью пороха орудий. Самых простых, гладкоствольных картечниц. Такую пушку, как на танке, воспроизвести пока не могут.

— Долго еще не смогут, — вставил Левашов, — целый этап технологической революции…

Одним словом, совершенно никакого стратегического замысла в действиях монстров не просматривалось, исходя из слов Сехмета. Почему бы и нет? Какой может быть общий замысел у стай хищников, гонимых природным катаклизмом или нашествием более сильного противника? Сейчас они оказались на населенной территории, которую восприняли не в виде «объекта колонизации», а просто пищевого ареала.

Эта же мысль пришла в голову и Сашке.

— То есть вы не наблюдали случаев, чтобы они как-то использовали захваченную технику или пытались закрепиться на захваченных территориях?

— Нет. Но как раз сегодня в их действиях обнаружилось новое. Раньше они не пытались с такой яростью и упорством штурмовать укрепленную базу. Той обороны, что я построил, получив сообщение, что в нашу сторону движется большая «орда», хватило бы, чтобы остановить их на дальних подступах. Но они не остановились, и я потерял почти половину бойцов первой линии. Не подоспей вы, я отдал бы приказ на эвакуацию…

— Мы всегда успеваем вовремя, — не то констатируя факт, не то недоумевая по этому поводу, ответил Шульгин. — Знать бы только, зачем и почему.

Не вдаваясь в мировоззренческие вопросы, Сехмет предложил нам осмотреть образцы трофейного оружия.

— Обычно после бомбовых ударов оно сгорает вместе с владельцами, но несколько раз мы захватывали эти «пулеметы» неповрежденными. Только использовать его не смогли. В наших руках оно не работает. Сегодня оружия захвачено много, вы поможете понять, как оно действует?

— Да запросто! — возгласил Шульгин. — И не в таком разбирались…

— Тогда пойдемте.

В ангаре на длинном верстаке было свалено десятка три митральез, примерно однотипных. Издали можно принять за старые «Льюисы», но еще массивнее и тяжелее, около двадцати килограммов. Отличались они количеством стволов, у большинства — шесть, у некоторых семь. Сошек нет, то есть предназначены для стрельбы с рук или с упором на окружающие предметы. Для переноски снабжены своеобразной сбруей из широких, синтетических на вид ремней, охватывающих шею и оба плеча. На ходу, конечно, стрелять с таким приспособлением удобно, но в критической ситуации быстро от нее не избавишься. Приклад сделан по форме деревенского ухвата, горизонтально, чтобы упирать в бицепс, а не в плечо.

Задача сложной не казалась, что тут особенного? Два квалифицированных оружейника-любителя и инженер-универсал любое механическое стреляющее устройство земного происхождения должны разобрать и собрать с завязанными глазами. Ну, пусть оно — продукт неизвестного разума, значит, придется работать с открытыми. Однако самонадеянность наша оказалась чрезмерной. Только на первый взгляд предложенный нашему вниманию «пулемет» показался достаточно простым и даже примитивным. Вроде бы все понятно. Связка из шести стволов калибром восемь с десятыми миллиметров, внутри ее — цилиндрический магазин шнекового типа с поочередной подачей в каждый ствол. Патроны чуть меньше наших промежуточных, безгильзовые. Ударный механизм отсутствует, воспламенение электрическое, от размещенной в прикладе не слишком большой батареи. Автоматика — без всяких газоотводов, по принципу использования энергии отдачи с коротким ходом ствола. В целом уровень конструкторской мысли примерно соответствует двадцатым годам ХХ века.

Хитрость заключалась в том, что ни один из осмотренных нами образцов действительно не работал. Даже и в наших опытных якобы руках. Поначалу мы грешили на батареи. Но не могли они разрядиться все сразу! Только что монстры вели огонь, а как выпустили из рук — абзац. Не стрелковое оружие, а дубина.

— Это теперь к тебе вопрос, — сказал Сашка Левашову, раздраженно отодвигая очередной «машингевер». — Ясно, что они придумали некий предохранитель. Какой? На биотоках, телепатический, электронный?

— Будем искать. Не исключено, что в каждого монстра вживлен какой-нибудь датчик, активизирующий систему. Допустим, только когда хозяин держит пулемет в руках. Индивидуальный для каждого или однотипный, что скорее. В бою должна быть возможность взаимозаменяемости стрелков и оружия…

— Вот и ищи.

Олегу долго искать не пришлось. С помощью не совсем подходящих для тонких манипуляций кванговских инструментов он скорее разломал, чем разобрал приклад, и в специальном гнезде, рядом с аккумулятором, обнаружил то, что нужно. Штучка в половину спичечной коробки, заделанная намертво, в момент изготовления. Замены ее и обслуживания не предполагалось.