Ларалайн не понимала, отчего плакала Самния. Ведь она всего лишь сказала правду. Она приобняла ее, шепча:

– Думаю, тебе тоже стоит прислушаться к собственному совету и оценивать себя по достоинству. А их у тебя много.

Ближе к обеду все собрались на площади замка. На балкон вышла новая королева межвремья – Ларалайн Даффи. В жизни не видела она столько людей в одном месте. Она слышала отрывки одобрительных криков, видела тысячи счастливых лиц, чувствовала, казалось, биение каждого сердца.

Она вышла к людям, сопровождаемая держащей ее под руку Самнией, спустилась по красной дорожке, осыпанной лепестками желтых, черных, розовых, зеленых и синих роз. В центре площади, под небольшим шатром из позолоченной ткани, на высокой тумбе ее ждала корона. Та самая, которой мистер Милтон посвятил последние месяцы.

Оглядываясь на людей с улыбкой, Ларалайн искала Калена и Иону. Нашла она пока взглядом неспешно хлопающую Инпастерию и правителей королевства любви. Их дочери, Бэлл и Мелва, махали ей и кричали что-то подбадривающее. Ближе к шатру показалась Джелвира Роберте. Ларалайн не могла поверить своим глазам: на празднество она надела платье светлых тонов. Не черных, как принято в ее королевстве мудрости.

– Эти двое где-то рядом, будь осторожна! – крикнула она.

Ларалайн приняла предупреждение с непониманием, но все же улыбнулась. Внезапно кто-то набросился на нее сзади и сбил с ног.

– Что ты делаешь, дубина?!

– Ларалайн! – Кален и не собирался слушать ругань Ионы. Он сжимал королеву в объятьях, вспоминая, что еще никогда не обнимал ее так крепко.

Гул заметно стих. Площадь наполнили добрые смешки.

– Кален Хоулмз собственной персоной! – Его узнали, и по толпе прокатилась волна перешептываний.

– Радуйтесь, что не я стал королем, – буркнул он, наконец отпуская Ларалайн и помогая ей встать. – Ну и платье! Твой дизайнер шил его ночью в выгребной яме с завязанными глазами?

– Синий и золотой сочетаются, – Даффи прошлась по нему оценивающим взглядом. – Сам-то пришел поздравить меня в неглаженом костюме, еще и без пиджака. А рукава, наверное, закатывал ночью в выгребной яме с завязанными глазами?

– Костюм был глаженым, пока я не начал бежать к замку. А рукава… – внезапно Кален вспомнил один из первых походов в межвремье, их первый официальный прием. Тревис предложил ему красиво закатать рукава, но Кален в своей классической манере отказался.

– У нас здесь, вообще-то, коронация и все такое, – вмешалась Самния. – Потом поговорите. Кален… вид и правда ужасный. Где галстук?

– Я не умею его завязывать.

Самния закатила глаза.

Церемония продолжилась под музыку оркестра, и корона нашла свою хозяйку, когда Иномирье гордо водрузила ее на голову склонившейся перед ней Ларалайн.

Кален аплодировал до тех пор, пока ладони не заныли от боли. От счастья за подругу он позабыл обо всех пережитых бедах. Он оглянулся, ожидая увидеть рядом с собой друзей, которые прошли этот путь вместе с ним. Но рядом стояла только Иона.

– Ну что, готов?

– Нет, не начинай.

Калену стоило догадаться, куда его притащит Иона. Ее хватка была сильной, но не настолько, чтобы из нее нельзя было вырваться.

Стоял апрельский теплый день. В районе на окраине городка бурлила светская жизнь. Кален представлял себе местных напыщенными и самовлюбленными мажорами, использовавшими стофунтовые купюры, чтобы прикурить свои дорогие сигары из качественного табака, доставаемые из сделанных на заказ шкатулок красного дерева. Увиденное удивило его своей простотой: отец в обычной рубашке и джинсах, выбегавший из своего особняка за детьми; подростки, качавшиеся на качелях и сидевшие на уличных скамейках за обсуждением последних новостей; женщина, выгружавшая из машины только что купленные продукты в бумажных пакетах. Кален видел подобное не раз но на фоне скромных улиц и домов. И все же он успокоился.

– Я не уверен, что готов.

После очередного протеста Иона остановилась. Она оглядела брата с головы до ног, словно только от его подобающего вида зависело, состоится ли сегодня знакомство с его семьей. Узкие черные джинсы с подворотами, длинное малиновое худи, в рукавах которого тонули его руки, и малиновые кеды удовлетворяли ее вкусу.

– Не уверен или не хочешь?

Кален покачал головой.

– Ясно. Значит, не хочешь. Как и в прошлый, и в позапрошлый раз. И в позапозапрошлый тоже…

– Встань на мое место!

– Кален! Прошел почти год с тех пор, как ты узнал о своем родстве с нашими родителями. Нельзя вечно убегать от них.

– Я обязательно познакомлюсь с ними.

– И когда же?

– После того как все межвремье переедет в новый мир.

– То есть еще через год, я правильно поняла?

– Не год, меньше…

– Кален!.. – Иона вздохнула. – Сколько можно увиливать? Я бы на твоем месте бежала, чтобы познакомиться с ними.

– Я – не ты.

– Но ты можешь быть рядом со мной. Рядом со своей семьей.

– Мне, может, и не нужна семья!

Взгляд Ионы переменился от испуга.

– Прости.

– Ты прав. Почему я вообще заставляю тебя делать это, когда ты сам не хочешь? – Она усмехнулась своему эгоистичному рвению раскрыть правду.

Им больше нечего было сказать друг другу, не задев чужих чувств. Иона признала, что в ней говорила жажда интереса от предстоявшей – хотя бы когда-нибудь! – встречи. В Калене же говорили паршивый характер и страх перед неизвестным будущим, которое разверзнется перед ним сразу после «я – ваш сын».

Родители, представлял он, наверняка сильно удивятся, поинтересуются достоверностью услышанного, смущаясь, обнимут его, а по вечерам будут шептаться, как бы устроить некогда чужого человека в своей семье. Человека с уже сложившимся, не самым приятным, характером, со своими привычками, взглядами и правилами.

Картина новой семейной жизни представлялась ему нелепой. Он прервал неловкое молчание:

– Слушай, если честно, я не испытываю к ним особой эмоциональной привязанности. Да, хорошо, что у меня есть биологические родители, и все такое. Но я не готов стать их полноценным сыном. И не очень-то хочу.

Иона старалась понять его чувства и кивала в ответ. Сжатые в негодовании тонкие губы подсказывали, что удавалось это с трудом.

Мимо проехал черный БМВ и остановился у ворот дома Красс. Иона вновь схватила брата за руку.

– Идем. Хотя бы поздороваешься.

В этот раз она не смогла сдвинуть его с места, словно тот прирос к тротуару, едва увидев знакомую машину и тут же разгадав план сестры.