– Я не знаю, – Иона всхлипнула и перевела дыхание.

Воспоминания об Ариане не утихали и разрывали ее выдержку, не давая сосредоточиться на лжи. За все время после его кончины она ни разу не давала волю чувствам.

Рейден больше не мог наблюдать за этим:

– Ваша честь, я считаю это давлением на мою дочь. Может, эта трагедия произошла давно, но Иона еще не отошла от нее. Не стоит забывать, что она чуть не погибла в том пожаре.

– Мистер Красс, – обратился к нему Харрис, – я как отец понимаю вас, но вопросы были достаточно простыми.

– Зато ответы на них тяжелы для шестнадцатилетнего подростка.

Послышался грозный удар молотка.

– Мистер Харрис, у вас есть еще вопросы? – спросила судья спокойным тоном.

– Нет, ваша честь. – Прокурор манерно поправил пиджак и вернулся на место.

– Есть еще свидетели?

В ответ тишина.

– В таком случае суд переходит к судебным прениям. Мистер Харрис, прошу, начинайте.

– Благодарю, ваша честь.

Он вышел в центр, хлопнул в ладоши, помолчал пару секунд, сосредоточив взгляд на вернувшейся на свое место Ионе, и наконец заговорил:

– Дорогие присяжные заседатели. Не совсем обычное дело попало мне в руки, должен признаться. Тревис Станли – пятнадцатилетний молодой человек, который, несмотря на свой скромный возраст, уже преступил закон. Нет сомнений в совершении как минимум двух преступлений: нападении на полицейских, которые сегодня давали показания, и ношении огнестрельного оружия, принадлежащего пострадавшим и обнаруженного при подсудимом. Камеры зафиксировали присутствие подсудимого на месте нападения. Нам также предоставили десятисекундную аудиозапись разговора с оператором скорой помощи. Прошу отметить следующие слова подсудимого на вопрос о том, кто звонит: «Тот, кому ни к чему еще два трупа». Вероятно, подсудимый действительно не имел ничего против полицейских и не желал им смерти. Он хотел только получить оружие, которое, судя по осмотру, после ни разу не было применено. Но в этих словах смущает следующее: разоблачающее «еще». Хочу напомнить, что нападение на пострадавших произошло после смерти Алисы Хоулмз. Тем не менее подсудимый сел в машину в другом конце города от того места, где он совершил нападение на полицейских. Я прихожу к выводу, что он скрывался с места первого преступления. Допускаю тот факт, что пострадавшая Иона Красс могла забыть детали трагедии. Непонятно только, почему она не помнит о смерти миссис Хоулмз, ведь это не какое-то мелкое происшествие. Посмею предположить, что она покрывает настоящего виновника. Или же сама причастна к данному убийству. У меня все, ваша честь.

На секунду Иона похолодела, сердце ее словно замерло. Рейден смерил прокурора яростным взглядом:

«Умело же ты перевел все стрелки, ублюдок».

– Благодарю, мистер Харрис, – судья кивнула ему. – Миссис Уокер, вам слово.

– Благодарю, ваша честь… Господа присяжные, судья, давайте разберем самое главное в этом деле – мотив. Каков был мотив моего подзащитного для совершения таких дерзких преступлений? Каков был мотив убивать миссис Хоулмз, нападать на полицейских, забирать их оружие, чтобы затем не использовать, и звонить в больницу, чтобы врачи спасли жизни пострадавших? Все это кажется бессвязным и не имеет никакой логической цепочки. Чем не угодила подозреваемому миссис Хоулмз? Иона Красс пришла к ее сыну, в то время как Тревис Станли пришел к самой Ионе. Не к миссис Хоулмз, хочу отметить. И что же, после подростковых ссор ему взять и убить ни в чем не повинную женщину, а потом напасть на полицейских? Сама же Иона Красс, чудом пережившая пожар, из-за естественного шока не помнит всех деталей. Но она точно помнит одно: Тревис Станли покинул дом до трагедии. За все время заседания никто, как и мой подсудимый, не смог точно назвать мотив. Месть? Деньги? Жажда убийства? Ничего из этого не подходит, и вывод получается один: дело об убийстве миссис Хоулмз не имеет ничего общего с делом о нападении на полицейских. Прошу вас, уважаемые присяжные, учесть и то, что мой подсудимый – несовершеннолетний, ему всего пятнадцать лет. Он перенес школьный буллинг и стал жертвой ложных обвинений в сексуальной связи с преподавателями. Слухи распространились настолько широко, что уничтожили его репутацию. Родители признались, что поверили ему не сразу и не оказали психологической помощи. Подобное может отразиться на любом неокрепшем уме. У меня все, ваша честь.

Тревис был раздавлен спасительной ложью. Он не мог выдавить ни единого слова «за» или «против». Поведение Ионы говорило о том, что происходящее не доставляет ей никакого удовольствия. С мокрыми от слез щеками она, вернувшись на свое место, больше не смотрела в его сторону вплоть до момента, когда ему дали последнее слово:

– Мне нечего сказать.

Это была единственная правда, которую он мог позволить всем услышать.

Тревис и не заметил, когда прозвучал долгожданный приговор. Шесть лет в исправительном центре за два преступления с неопровержимыми доказательствами и оправдательный приговор за то, чего он себе никогда не простит.

И все же родители были недовольны.

– Шесть лет за нападение на полицейских и ношение оружия, которое он даже не использовал?! – возмущалась миссис Станли, стоя перед адвокатом. – А сколько бы он получил, если бы этот наглый прокурор посадил его и за убийство, которое наш сын не совершал?

Миссис Уокер поспешно собирала документы в свой кожаный портфель.

– В общем? Столько же, сколько ему сейчас лет. Я сделала все, что было в моих силах. Вы можете обжаловать приговор и попробовать добиться для Тревиса разрешения посещать дом в выходные раз в месяц. Я помогу вам с этим. В конце концов, благодаря тому, что он несовершеннолетний, суд приговорил его не к тюрьме, а к исправительному учреждению. Там гораздо легче, и ваш сын выйдет к двадцати одному году, когда начинается тюремное заключение, которого он избежит.

Миссис Станли отступила, признавая, что могло быть и хуже. Но даже год, потерянный в заключении, был для ее сына жестоким приговором.

– Господи… – она поднесла кулак к губам, – что же ты наделал, Тревис?

Кален ждал у выхода из здания суда. Присяжные переступали порог гуськом. Иона замыкала колонну. Пустым взглядом она прошлась по небольшому дворику и медленно, собираясь с мыслями, объявила:

– Ему дали шесть лет в исправительном центре.

Кален сглотнул.

– Что такое?

– Это много, да?

– Это не так много, как он мог бы получить, если бы не ты, – Иона скрестила руки на груди.

План Калена не нравился ей с самого начала, но лишь по той причине, что он полностью состоял из вранья.

– Где Рейден?

– Он еще там. Сказал, что ему нужно поговорить с прокурором. Этот мужчина без весомых доказательств пытался посадить Тревиса и за… третье преступление. А под конец объявил, что я сама могу быть причастна к этой трагедии.