как они все изменились и стали более жесткими версиями, и он прямо сказал мне, что не мог и не хотел мне рассказывать.

Это раздражало меня, но я отбросила это, думая, что меня это устраивало. С этой новой информацией с моих плеч свалился небольшой груз, это было не его решение — принимать, рассказывать мне. Теперь я уважала его за это.

— Да, теперь ты знаешь. Ты хочешь меня о чем-нибудь спросить?

Я покачала головой. За последние несколько дней меня просветили.

— Ладно, добро пожаловать сюда, сколько захочешь. Мы позаботимся о твоей сестре, она останется с надежными друзьями, пока твой отец выздоравливает.

— Мама? — спросила я.

Валери и Крис переглянулись.

— Ее нет поблизости, — осторожно ответила Валери.

Я выдохнула, отгоняя от себя то, что это означало.

— Это не имеет значения.

Боже… Дилейни. Мне нужно поговорить с папой, чтобы узнать его мнение о том, как мы справлялись, и объяснить все это. Потому что это была бы хорошо известная новость, от которой никто из нас не смог бы спрятаться.

— Я знаю, что мальчики хотели поговорить с тобой и повидаться, но на самом деле они наполовину терпеливы, ожидая, когда ты придешь к ним, — вмешалась Валери. — Может быть, тебе стоит рассказать им о своих разногласиях как можно раньше. Иногда лучше выложить все на стол.

— Я поговорю с ними позже, — решила я.

Крис прочистил горло.

— Вообще-то, мне нужно кое в чем признаться.

Он взглянул на Вэл, затем снова на меня. Я ждал.

— Внизу маленький человек, он ждал, пока ты не будешь готова его принять.

Мои глаза расширились. Этого не могло быть.

— Ты лжешь.

Я знала, что они схватили Адама, и предположила, что его опекуны сбежали вместе с Каем. Первое, что я планировала сделать, это выяснить, где мой сын.

— Я не лгу, Милла. Мы должны были сделать тест ДНК, и я приношу свои извинения за это, но нам нужно было знать.

Почему-то я даже не разозлилась.

Я вскочила с кровати и помчалась вниз по лестнице. Крис и Вэл указали мне дорогу в комнату. Я внезапно остановилась на пороге. Мои ноги налились свинцом, когда я моргнула от невероятного зрелища передо мной. Кай.

— Он меня не знает, — выдавила я с болезненной покорностью, схватившись за дверной косяк. — Я для него незнакомка…

— Тогда нет лучшего времени представиться, — растерянно ответила Вэл.

Я повернулась, чтобы встретиться с ней взглядом, и озвучила свой страх.

— Что, если я ему не понравлюсь?

— Быть родителем ребенка в любом возрасте — значит понимать, что временами ты ему не нравишься. Но ты любишь их сильно, становишься для них опорой и стоишь в их углу. Как только он узнает тебя получше, он полюбит свою маму по-настоящему сильно.

Она взглянула на Кая, и черты ее лица смягчились.

— Быть родителями нелегко. Терпи это день за днем, ты тоже должна узнать его получше.

— Привет, Кай, — рискнула я, медленно подходя к нему.

Он сел на диван рядом с одним из сотрудников Криса и Вэл. Она по-доброму улыбнулась мне, погладила его по голове, встала и вышла из комнаты, скрывшись из виду.

Мой сын. Господи, как он мог сидеть передо мной? Он был здесь, и такой красивый. Я несколько раз моргнула, задаваясь вопросом, проснулась бы я, но нет. Это было по-настоящему.

— Мамочка! — он улыбнулся во весь рот, бросаясь ко мне.

На мгновение я застыла, не зная, что делать с этим комочком радости. Я не ожидала, что он узнал бы меня, не говоря уже о том, чтобы вести себя подобным образом. Я стряхнула с себя это чувство и оторвала его от своих ног. Я плюхнулась на пол, притянула его к себе и обняла. Я зарылась лицом в его копну волос цвета красного дерева и вдохнула его впервые с тех пор, как он родился. Он был здесь.

— Ты знаешь, что я твоя мама? — спросила я дрожащим голосом.

Он повернулся ко мне всем телом, как-то странно глядя на меня, как будто пытался разгадать меня.

— Папа показывал мне тебя.

Должно быть, он имел в виду на картинках. О, милый мальчик.

— Твоя мама была где-то заперта, Кай. И нуждалась в спасении, прежде чем смогла увидеть тебя, — услужливо вмешалась Вэл, спасая меня от неловкого объяснения, которое трехлетний ребенок не понял бы.

— Останешься со мной? — спросил он дрожащим голосом.

— Я никогда не покину тебя. Мне так жаль…

Мой голос дрогнул. Слезы ручьем потекли по моему лицу. Господи, я определенно была плаксой в эти дни.

— …что меня не было рядом. Обещаю, что с этого момента буду. Хорошо?

Я улыбнулась сквозь слезы и протянула ему мизинец. Он озадаченно уставился на него.

Я переплела свой мизинец с его, нежно сжимая их вместе.

— Это обещание на мизинце. Это окончательное обещание во всем огромном мире. Это означает, что я никогда не смогу отказаться от своего слова. Мы будем проводить много времени друг с другом.

Он улыбнулся, и на одной щеке появилась небольшая ямочка.

— Можно мне перекусить?

Я хихикнула, как и Вэл с Крисом. Напряжение, которое я почувствовала, ослабло.

— Конечно, малыш.

Я вскочила, и мы отправились на кухню за какой-нибудь домашней выпечкой, которая, как я гарантировала, где-то была у Вэл.

Она покачала головой, игриво закатив глаза.

— Дети… Честно говоря, перекусы для них — это жизнь.

Глава 40

Техас

Комната была моей любимой, как и все подобные ей, которые находились под землей в нашей штаб-квартире. Скрытая от посторонних глаз, куда люди входили живыми и уходили только после того, как свет был жестоко стерт из их глаз. Здесь действовали другие правила, и теперь вы были приглашены на мою игровую площадку.

— Это