выкручиваться, сочиняя, что его и еще одного английского офицера направили в Келат для закупки лошадей для индийской армии. Его компаньон вернулся домой другой дорогой, тогда как он прошел сухопутным путем через Белуджистан и Персию, где надеялся встретиться с Малкольмом. Принц принял его версию и через полчаса отпустил своего гостя.

Через несколько дней принц пригласил лейтенанта разделить с ним удовольствие созерцания массовой казни преступников, которым выкалывали глаза, отрезали носы и уши и отрубали руки и ноги, вспарывали животы и вытряхивали из них внутренности. Наблюдая все это, Хасан-Али-Мирза пил чай со сладостями и хлопал от удовольствия в ладоши. Что касается Поттинджера, то тот едва сдерживал рвотные порывы. Пройдут годы, и самому любителю чужих мучений Хасану-Али-Мирзе политические конкуренты выколят глаза, переломают руки и ноги, после чего станут возить по стране, демонстрируя, как животное, в назидание противникам нового шаха…

Прождав Кристи в Келати в течение трех недель, но так и не дождавшись его, Поттинджер присоединился к каравану, идущему в Исфахан. Прибыв через шестнадцать дней в Исфахан, он узнал, что Малкольм якобы находится в Марагедже, в Северо‑Западной Персии. А спустя несколько дней в Исфахане неожиданно прибыл и сам измученный путешествием Кристи. При этом оба разведчика не сразу даже узнали друг друга, настолько оба внешне изменились за три месяца после расставания в Нушке.

На этом секретная миссия их была завершена. Отдавая справедливость подвигу Кристи и Поттинджера, следует сказать, что в историю Большой Игры они вошли как одни из самых смелых ее участников.

Подвиг, совершенный офицерами, не остался незамеченным в Англии. Лейтенанта Поттинджера ждало быстрое продвижение по службе, многолетнее участие в Большой Игре. Помимо секретных докладов, которые они с Кристи подготовили по военным и политическим аспектам путешествий, Поттинджер написал литературный отчет о своих приключениях, который потряс английских читателей, обеспечив ему большую известность. После многолетней службы в Индии, в 1820 году, уже в чине полковника, Поттинджер будет назначен британским резидентом-администратором индийского города Синда, а потом и Хайдарабада. В том же году Поттинджер женится на Сусанне Марии Кук, которая родит ему трех детей. По возвращении в 1839 году в Англию Генри Поттинджер получит титул баронета. В 1841 году министр иностранных дел лорд Пальмерстон предложит ему место посла и главы британской торговой миссии в Китае. Разведчик, как известно, остается таковым всегда, поэтому Поттинджер параллельно получит задание обследовать остров Гонконг, насколько тот подходит для британской военной базы и торгового порта. С этим заданием он прекрасно справится и в 1843 году станет кавалером ордена Бани, а также первым губернатором английского Гонконга. На этой должности Поттинджер проявит себя толковым администратором, создаст местные институты исполнительной и законодательной власти. Примечательно, что именно при Поттинджере Гонконг превратится в главного поставщика опиума в Китай. Выйдя в отставку в 1844 году, Поттинджер станет членом Тайного совета. В 1847 году он снова вернется на службу и будет назначен губернатором Капской колонии в Южной Африке, а затем генерал-губернатором индийского Мадраса. В 1851 году Поттинджер получит чин генерал-лейтенанта, а через год окончательно уволится с военной и государственной службы с пансионом. Последние годы своей бурной жизни Генри Поттинджер проведет на Мальте и покинет этот мир в 1856 году.

Капитан Чарльз Кристи оказался не столь удачлив, как его младший коллега. Вскоре после своей разведывательной миссии капитан Кристи был направлен в Персию обучать персидских пехотинцев-сарбазов и был назначен командиром-сархангом полка Шакаки. На этом все для него и закончилось. О гибели капитана Кристи в сражении с войсками генерала Котляревского в 1812 году мы уже рассказали выше…

Глава четвертая

В начале 1812 года, к огромному облегчению Лондона и Калькутты, рухнула пугающая дружба Наполеона с Александром. В июне Наполеон напал не на Индию, а на Россию, потерпев катастрофическое поражение. Угроза для Индии исчезла, по крайней мере, от французов. Отбиваясь от союзников в Европе в течение 1813–1814 годов, Наполеону было уже не до Индостана. Но радость англичан была недолгой.

В 1813 году согласно Гюлистанскому миру Россия фактически превратила Каспий в «русское озеро», а кроме этого, продвинулась еще на 250 миль ближе к северным границам Индии. Само по себе это было уже тревожным звонком. Конечно, в Лондоне и Калькутте могли утешать себя мыслью, что в другом случае русские могли вообще продолжить свое неудержимое движение в глубь Персии, выйдя к границам Афганистана, от которого было уже совсем рукой подать и до Индии. Поэтому отношение к Гюлистанскому миру в Англии было двоякое. Вопрос, что делать дальше, был для англичан очевиден – готовить Персию к новой войне, в результате которой она могла бы отбросить Россию за Кавказский хребет. Конечно, учитывая разницу мощи двух государств, особой уверенности в этом не было, но не использовать такую возможность тоже было бы ошибкой. И это прекрасно понимали в Лондоне. Поэтому вся персидская политика Англии после Гюлистанского мира была направлена именно на решение этой весьма непростой задачи.

Что касается взаимоотношений Англии и России, то их союз в эпоху Наполеоновских войн определялся формулой: «против кого будем дружить?» Дружили, как известно, против Наполеона. Когда же общий противник был повержен, немедленно всплыли большие противоречия между вчерашними союзниками. Союзу Англии с Россией не была суждена долгая жизнь. Дело в том, что у британских политиков сразу после свержения Наполеона возникло беспокойное чувство, что на его месте появляется новое чудовище. К таким политикам относился и министр иностранных дел Великобритании лорд Кестлридж. Уже на Венском конгрессе 1814 года, когда император Александр потребовал передать под его контроль всю Польшу, Кестлридж резко возразил, считая, что Россия в Европе и так достаточно сильна. Но царь настаивал, и две державы оказались почти на грани войны, которой удалось избежать, когда Александр все же согласился разделить Польшу с Австрией и Пруссией.

Но Польша была лишь поводом, на самом деле англичан она волновала куда меньше, чем успехи России в Закавказье. Не забывали в Лондоне о былых, пусть и не слишком удачных попытках России проникнуть во внутренние области Средней Азии. Теперь. после сокрушения Наполеона, именно Россия, учитывая ее увеличивающийся интерес к Востоку, становилась самой большой проблемой для Англии. И пусть сегодня в Петербурге об этом еще никто серьезно не думал, зато об этом уже серьезно думали в Лондоне.

* * *

Первым, кто поднял панику в британском истеблишменте о русской опасности в отношении Индии был генерал Роберт Вильсон, во время русско-французской войны 1812 года представлявший английские