поиски, жадная баба решила его укокошить и забрать карту, что и сделала… Ну, или поверила в россказни Сергея о том, что он знает, где кубок царицы Артаксии, – невозмутимо исправился Андрей. – Решила проследить за Евгением, похитила Кристину и стала требовать карту у Евгения. А Женька решил найти сокровище и карту ей не отдал.

– Ладно, допустим. Только допустим, – кивнула Соня, которой эта версия совершенно не нравилась. Уж за десять-то лет можно, наверное, все питерские кладбища обыскать. Да и дневник такая ушлая баба нашла бы сама, поверь она в россказни полусумасшедшего старика. – Мы, наверное, даже сможем ее найти, если постараемся. И что тогда?

– А тогда… У нас две версии развития событий, – быстро сориентировался Андрей. – Первая. Надежда еще десять лет назад нашла кубок. Допустим, Сергей Иванович ей просто все рассказал в своем бреду. Тогда она сейчас живет на широкую ногу, уж точно не бедствует, и это будет заметно.

– Это проверить можно, – пожала плечами Соня. – А вторая версия? Надежда следила за Женькой, так?

– Да, – кивнул парень, соглашаясь. – И тут, как в старом анекдоте, тоже два варианта развития событий. Она убила его и забрала кубок – тогда, опять же, либо он всплывет где-нибудь на аукционе, либо она будет его хранить дома, в любом случае поведение человека, обладающего таким сокровищем, изменится. Либо же она так и не нашла кубка – значит, постарается выпытать подробности у Кристины. И надо будет просто за этой бабой проследить.

– Но где тогда найти эту Надежду? – спросила Соня. – Мы не знаем ни ее адреса, ни номера телефона, вообще ничего!

– Подумаем, не дрейфь, – улыбнулся Андрей. – Пойдем, перед нами – кладбище.

Он прихватил фонарик, и они побрели на деревенское кладбище.

Как и говорила Антонина Павловна, дорожка вела мимо кладбища. Андрей светил фонариком, Соня шла позади него. Агапов первый увидел среди сосен кресты и надгробья, уверенно пошел к могилам. Соня не отставала от него, боясь заблудиться.

Кладбище и правда оказалось очень старым. Какие-то могилы были ухожены, с цветами и венками, а какие-то стояли с облупленной краской на оградках и памятниках, покосившиеся и запущенные.

Андрей подошел к ближней могиле с венком и посветил фонариком на табличку. Здесь была похоронена Яковлева Наталья Владимировна, родившаяся в 1934 году, а скончавшаяся двадцать седьмого февраля 2002 года.

«Скорее всего, жила в Иванькине всю жизнь, – подумала про себя Соня. – А может, и нет, но похоронена женщина не в Петербурге, а здесь, в деревне. Значит, Иванькино для нее – родное место, может, она выросла здесь, а потом переехала, а может, все было совсем иначе… Только вряд ли она, Соня, когда-нибудь узнает о жизни этой Натальи Владимировны, да и зачем ей это?»

Странные мысли возникали у девушки во время этой странной прогулки. Она вдруг подумала, что люди, похороненные тут, когда-то были живы, как и она сама, когда-то радовались и огорчались, любили и ненавидели, о чем-то мечтали, чего-то хотели. А теперь… теперь все они мертвы, и единственное, что от них осталось, – это унылые кресты, могильные плиты да маленькие фотографии над именами и фамилиями. Странно все это. Странно и… и грустно. Когда человек жив, он не думает о том, что когда-нибудь может умереть. В это почему-то не верится – каждому из нас кажется, что смерть – это про других людей, а нас она не коснется. Пока с ней не сталкиваешься лицом к лицу, ее не существует, она нереальна. Только на кладбище начинаешь чувствовать незримое присутствие, призрак того, что рано или поздно случится с каждым.

– Пойдем, насколько я поняла, нам дальше, вон туда, за церквушку. – Соня потянула спутника за руку, указывая в сторону ветхой деревянной церковки.

И они пошли дальше, мимо грустных рядов могил с выцветшими фотографиями и выгоревшими за лето искусственными цветами.

– Соня, посмотри! – окликнул ее Андрей, прерывая поток нерадостных мыслей.

Девушка подошла к нему.

– Вот могила Сергея Матвеева. – Агапов посветил фонариком на надгробье. – Сюда недавно кто-то приходил, видишь, цветы свежие? И за могилой ухаживают в отличие от многих других…

Соня посмотрела на памятник. Андрей был прав, заброшенной могила не выглядела, а за оградкой девушка увидела большой венок и букет искусственных васильков.

– Интересно, кто сюда ходит… – задумчиво проговорила Соня. – Антонина Павловна говорила, что дочь Сергея Анна не была даже на похоронах и Евгений к деду не приезжал, несмотря на то что Сергей Иванович очень любил внука. Бедный, никому не нужный старик…

– Может, Анна раскаивается в том, что так обошлась с отцом? – предположил Андрей. – Ездит теперь к нему на могилку, цветы таскает. Жалеет, что при жизни отца ничего не сделала для него.

– Не знаю… Все-таки как ты думаешь, из-за чего поссорились Анна и Сергей Иванович? – спросила Соня.

Андрей пожал плечами.

– Да кто их знает, что они не поделили. Соня… – Он вдруг осекся.

– Что?

– Просто мы с тобой – идиоты! – воскликнул Андрей. – Ну, конечно же! Анна Ильяшова, она наверняка знает, как найти сиделку ее отца! Она же ее нанимала! Заодно можно будет спросить у матери Женьки, что ей известно о кубке царицы Артаксии, Сергей и ей, думаю, рассказывал о сокровище!

– Правда, и я не подумала… – проговорила девушка. – Только ты знаешь, где живут родители Евгения? И им ведь надо сообщить о смерти сына…

– Да. – Андрей помрачнел. – Рано или поздно они об этом узнают, если еще не узнали… Я знаю, где они живут, Женя как-то заезжал к ним. Я его подвозил на машине, адрес помню. Сегодня, думаю, уже поздно к ним ехать, даже если мы сейчас отправимся в город, то у них будем в десятом часу вечера. Не думаю, что это уместно.

– Ты прав, лучше завтра к ним съездить, – кивнула Соня. – Ну что, давай глянем, где покоятся Агафья Матвеева и Елена… тоже Матвеева?

Обе женщины Сергея Ивановича были рядом. Совсем близко к забору – могила матери, Агафьи Матвеевой, рядом – Елена и «младенец Леонид», с ужасом прочитала Соня, понимая, от чего могла умереть женщина. Оба холмика ухоженные… и закрытые гранитными плитами.

– Не здесь, – лаконично заявила Соня. Андрей не поверил: перелез через низенькие чугунные ограждения, прощупал грунт, попытался заглянуть под плиту, обошел холмики со всех сторон, всматриваясь в памятники и даже простукивая их. После чего вздохнул:

– Очевидно, не здесь. Либо мы плохо ищем.

– Ну нет, покорно благодарю! Я не буду раскапывать могилы! Это вандализм какой-то! К тому же считается преступлением.

– Полностью с тобой согласен, – кивнул молодой человек. – Давай обойдем всю территорию,