— Карем сейчас находится в покоях своегоповелителя, — сказала валидэ.

Гюльбейяр метнула на нее отчаянный взгляд игромко вскрикнула. Сайра быстро подошла к ней и отвесила звонкую пощечину.

— Замолчи! — Она обернулась кевнуху. — Оставь нас, я хочу поговорить с Гюльбейяр-кадинойнаедине. — Сайра вновь взглянула на молодую женщину. — Держи себя вруках! Карем — это свершившийся факт, с которым тебе придется примириться.

Гюльбейяр еле слышно прошептала:

— Я погибла.

Сайру все это уже начало раздражать.

— Ты по-прежнему являешься бас-кадинойсултана и матерью наследника престола, — резко ответила она. —Сегодня ты повела себя недостойно, отказавшись исполнить свой долг. Карем лишьпервая из девушек, с которой тебе придется делить своего мужа. Будут и другие.Но сколько бы их ни было, только твой сын сядет на трон после Сулеймана.Надеюсь, это случится еще не скоро.

— Ах, мама… — печально произнеслаГюльбейяр, — думаешь, я стала бы возражать против того, чтобы мой господинпригласил к себе на ночь другую девушку, если бы он сам ее выбрал?

— Он сам выбрал Карем. Из всего гарема.

— Нет, это ты ее выбрала для него. Ты ссамого начала опекала, учила ее, выделяла среди прочих. Как же плохо ты думаешьо своем собственном сыне! Я прожила с ним одиннадцать лет и отлично знаю, чтоуже наскучила ему, хотя он неизменно относится ко мне с теплом и лаской. Язнала, что вот-вот он выберет себе из гарема другую девушку, и я готова быларадоваться за него. Но ты подложила ему гадюку в постель. Карем честолюбива ижестока. Она никогда не удовлетворится положением второй кадины.

Как ты можешь так говорить про нее? Да, оначестолюбива, но при чем тут жестокость?

— Значит, твои шпионы не донесли тебе отом, как она обошлась со своей воспитательницей и твоей лучшей портнихой? КогдаКарем стала гюздэ и ей пришло время покинуть ода, она приказала своему евнухуопустить Серви на колени, а сама поставила бедной женщине ногу на шею.По-твоему, это не жестоко?

Сайра не знала об этом происшествии, носделала вид, что знает.

— Детская шалость! — отмахнуласьона.

— Карем уничтожит нас всех, —проговорила Гюльбейяр.

— Чепуха! Я здесь всему голова и клянусь,что она ничего не сделает ни тебе, ни маленькому Мустафе.

Наутро после первой ночи, проведенной в покояхее повелителя, Сайра решила позавтракать вместе с русской девушкой и находиласьв ее комнате, когда прибыли султанские дары. Они были завернуты в большойплаток из расшитой золотом, бриллиантами и рубинами ткани. По обычаю Сулеймандолжен был послать ей кошелек с золотыми монетами. Он же прислал два. Крометого, он подарил Карем сапфир размером с абрикос на тонкой золотой цепочке,ожерелье и серьги из ярко-красных аметистов, книгу персидских стихов о любви,соловья в серебряной клетке и маленькую гитару, украшенную золотым листом, атакже жемчугом и бирюзой.

Спустя несколько недель Карем объявила Сайре,что беременна. Памятуя о своем разговоре с Гюльбейяр, мать султана незаметноусилила охрану внука и приставила к нему слугу-дегустатора.

Что до Сулеймана, то он страшно обрадовалсяперспективе вновь стать отцом. То, что Гюльбейяр уже давно не рожала, породилов нем сомнения, в которых он боялся признаться даже самому себе. Вскоре он ужебыл настолько захвачен чарами Карем, что позабыл обо всем на свете. В течениевсех следующих месяцев он приглашал к себе на ночь только ее одну, несмотря наее состояние. В покоях Гюльбейяр он по-прежнему появлялся довольно часто, нотолько днем.

Сайра была вне себя от негодования.

— Подтолкнув к Сулейману Карем, я темсамым хотела добиться одной цели: чтобы он освободился от влияния однойженщины. Но вышло так, что он просто променял мягкую, ласковую дурочку начестолюбивую красавицу. О Аллах, что же мне теперь делать?

— Не надо было вообще затевать всеэто, — с упреком в голосе сказала Мариан. — Впрочем, вам, миледи,бояться нечего. До тех пор пока вы живы, Сулейман всегда будет ставить вас вышевсех других женщин.

— Но увы, мне от этого не легче,подружка. Я хотела, чтобы он стал таким, как его отец. Если же он настольколегко будет поддаваться влиянию своих женщин и дальше, то сохранит ко мне лишьуважение как к матери, но перестанет прислушиваться к тому, что я говорю. Я немогу этого допустить!

Когда живот Карем стал уже всем заметен и этонесколько подпортило ее красоту, она взмолилась перед султаном, чтобы тотпозволил ей удалиться в беседку у озера. Сулейман согласился с этим, и валидэпостепенно вновь восстановила свое пошатнувшееся влияние на сына.

Осенью 1524 года Карем родила Сулейману ихпервого ребенка, сына, которого назвали Селимом. Спустя одиннадцать с половиноймесяцев она же произвела на свет Баязета, за которым последовала его сестраМирма и, наконец, третий мальчик, Джахангир.

Имея трех здоровых сыновей — Мустафу, Селима иБаязета, — Сулейман мог уже не опасаться за продолжение линии Османов.Маленький Джахангир родился слабым и с горбом. Султанский трон для него былзаказан, ибо закон воспрещал миропомазание инвалида.

Тем временем враждебность между Гюльбейяр иКарем с каждым днем усиливалась. Вдобавок к этому на Сайру обрушилась еще однабеда: ухудшилось самочувствие Фирузи. Придворный лекарь Аладдин Сердетопределил у нее сердечную недостаточность. Он предупредил, что, если госпожаФирузи и впредь будет исполнять хлопотные обязанности кахиа-кадины и будетпо-прежнему жить при дворе султана, где ежедневно возникает столько всякихинтриг и волнений, она может очень быстро умереть.

Решение лежало на поверхности. Валидэпосоветовалась с Хале и Гузель, и в конце концов пришла к выводу, что Фирузинадо покинуть Эски-сераль и уехать жить к Хале. Риза бен Исмет, муж Хале,встретил эту новость с воодушевлением, что очень порадовало Сайру.

— Теперь, — сказал он валидэ, —у меня в доме будут сразу три белокурые красавицы. Моя жена, дочь и теща. ОАллах, мне будет завидовать вся империя! Тебе не о чем беспокоиться, госпожаСайра. Я лично позабочусь о том, чтобы Фирузикадина строго соблюдала диету,предписанную Аладдином Сердетом, и побольше дышала свежим воздухом.

К сожалению, сама Фирузи отнеслась к этомурешению, мягко говоря, без восторга.

— Как ты можешь?! — воскликнула она,смерив Сайру горящим взглядом своих бирюзовых глаз. — Как ты могла такобойтись со мной?!

— У меня нет выбора. Ты слышала, чтосказал лекарь.

— Ведь мы же были вместе с самого начала!И никогда не расставались, если не считать похода в Персию, куда Селим взялтебя и Зулейку. Но когда вы вернулись, мы же все торжественно поклялись большене разлучаться!