— Ты с самого начала стояла за этойрусской девчонкой! О, не пытайся отрицать, я знаю) Но вот увидишь, настанетдень, когда ты горько пожалеешь о том, что затеяла это. Карем честолюбива сверхвсякой меры и однажды поднимет руку даже на тебя, свою благодетельницу! Онатебя уничтожит!

Сайра несколько растерялась. Несмотря на точто она считала Гюльбейяр дурочкой, она испытывала к ней искреннюю симпатию ине хотела видеть ее столь расстроенной.

Однако на следующий день, когда Гюльбейяротказалась покидать свои покои, сославшись на плохое самочувствие, симпатияСайры обратилась в раздражение.

В сущности, никогда еще валидэ не испытывалатакой ярости. Выходку Гюльбейяр она расценила как открытый и наглый вызов ейлично. А будучи начальницей над всем гаремом, она не имела права сноситьподобное. Поэтому для начала она приставила к покоям Гюльбейяр вооруженнуюохрану и распорядилась никого не пускать туда и никого не выпускать. Но Сайране остановилась на этом и прибегла к довольно жестокой мере: приказала отнять уматери Мустафу и взяла его под свою личную опеку.

После полуденной молитвы рабы валидэ поспешновернулись из мечети, дабы облачить свою госпожу в роскошные праздничные одежды.

Сайра выбрала для себя красивое бархатноеплатье цвета спелых абрикосов, широкий перед которого был расшит золотой ниткойи топазами. Поверх него она надела накидку из золотой парчи с большойизумрудной застежкой. Волосы ее были собраны вверх, и на них покоилась золотаякорона, украшенная топазами, бриллиантами и изумрудами. С нее спадала вниз налицо прозрачная вуаль из золотистого газа. Поскольку Гюльбейяр отказаласьвыполнить свой долг по отношению к Карем, Сайра решила удостоить девушкубольшой чести и самолично проводить ее к брачной ванне.

Они проходили мимо покоев бас-кадины, и валидэраспорядилась насильно подвести Гюльбейяр к окнам, чтобы она видела праздничнуюпроцессию своими глазами. За годы жизни в гареме Сайра развила в себеспособность бокового зрения и, применив его сейчас, на мгновение увиделарасстроенное и залитое слезами лицо невестки в окне.

Вечером Сайра а последний раз отрепетировала,как Карем должна вести себя в покоях султана. Девушку все это здороворассмешило.

— Господи, какие глупости! — воскликнулаона. — Что, неужели ты сама проделывала все это, когда впервые былаприглашена к султану Селиму?

Валидэ в глубине души была готова разделитьмнение русской девушки, но вслух резко возразила:

— Это не глупости, а освященный временемобычай и знак уважения, которым ты должна быть преисполнена к своемуповелителю. А мой сын свято следует нашим традициям. Ты сделаешь все, как тебебыло сказано. Итак, повторим еще раз.

Карем грациозно опустилась на колени ираспростерлась перед Сайрой ниц, коснувшись головой ковра.

— Прекрасно! После этого евнух, которыйпроводит тебя до покоев султана, снимет с тебя одежды и удалится. Когда за нимзакроется дверь, ты подойдешь к ногам султанской постели. Возьмешь кончикпростыни и приложишь его сначала ко лбу, а затем к губам. Только после этоготебе будет позволено лечь. Ты должна взобраться на постель в ногах и на коленяхдоползти до подушек, пока не будешь вровень со своим господином.

— Хорошо, сегодня я это сделаю, —сказала Карем. — Но в будущем не собираюсь так унижаться даже передсултаном.

— Следующего раза у тебя может и не быть,моя дорогая. Если ты допустишь хоть малейший промах в ритуале и манерах, это непонравится моему сыну. А ты должна совершенно очаровать его. В противном случаевторого шанса тебе никто не предоставит. Вспомни мои слова в ту минуту, когда утебя вдруг появится соблазн показать свою гордыню. Если ты не угодишьСулейману, я перестану помогать тебе. Да и Гюльбейяр пожелает как-нибудьусугубить твое унижение. Подумай, тебе предоставляется великий шанс! Разве необ этом ты мечтала, когда покидала свою дикую деревню? Неужели ты позволишьсвоей гордыне затмить разум? Если так, то я вынуждена буду признаться, чтосильно в тебе ошибалась, милая.

В томных глазках Карем сверкнули слезы. Сайрапоняла, что добилась своего. Она взяла ее лицо в свои руки и мягко проговорила:

— Не плачь, дитя мое. Сделай все так, какя тебя научила, и ты покоришь моего сына. — Она нежно утерла платком ейглаза. — А теперь возвращайся в свою комнату. Через два часа я отведу тебяк твоему повелителю. А пока возьми Мариан и Рут. Они помогут тебе облачиться.

Карем упала па колени, поймала руку валидэ ипринялась ее истово целовать.

— Ступай, — сказала Сайра, отдернувруку.

«О Аллах, эта девчонка впервые заставила меняпочувствовать себя старухой!»

Власть — забавная игрушка, и Сайре она оченьнравилась. Но в последнее время ее что-то слишком часто стала посещать тоска погорам далекой родины. Раньше ностальгия никогда не давала себя знать стольсильно.

За несколько минут до десяти часов вечера,когда Сайра-Хафизе уже покидала свои покои, до нее вдруг донеслись глухие,надрывные стенания. Вздрогнув от неожиданности, она послала евнуха узнать, вчем дело. Вернувшись, он сообщил, что это Гюльбейяр. Надела траур и заперлась всвоей спальне.

Сайра гневно сдвинула брови:

— За это следует выпороть! Впрочем,думаю, сейчас от этого будет только хуже. — Она повернулась к евнуху:

— Выломайте дверь в ее спальню, свяжитеГюльбейяр и заставьте ее замолчать.

Евнух согласно кивнул и бросился исполнятьприказание грозной валидэ. Он много лет уже служил в гареме и хорошо знал,какая по обычаю должна быть тишина в романтическую ночь султана, дабы ничто немогло помешать повелителю получить удовольствие. Все двери и окна в гаремедолжны быть заперты, кроме двери фаворитки и покоев самого султана.

Вскоре Сайра вошла в комнату Карем. Достав изкармана ожерелье из золотых цветов, украшенное мелкими розовыми бриллиантами,она застегнула его на шее удивленной девушки.

— О, моя госпожа… — прошепталаКарем. — Какая прелесть!

— Ожерелье не идет ни в какое сравнение скрасотой его обладательницы, — ответила валидэ.

Она подождала, пока ее подопечная сядет взолотые носилки, проводила ее до самых дверей покоев сына и высказала напрощание традиционное пожелание. Затем рабы занесли носилки в двери, и тезакрылись.

На обратном пути Сайра заглянула в покоиГюльбейяр. Прислуга кадины, сгрудившаяся вокруг выложенной изразцами печки вуглу комнаты, обернула на валидэ испуганные лица. Мать султана сразу же прошлав спальню и с минуту молча изучала молодую женщину.

— Развяжи ее, — приказала онаевнуху, — и вынь кляп. Тот повиновался. Гюльбейяр села на постели и сталарастирать затекшие запястья.