Закодированные были добровольцами, им платили за работу. Они не могли оставлять трофеи себе, но получали за него бумажные деньги. Харпад их тоже получал, причем лично от Вольфа. Как и другие его коллеги, он получил комнату в Крепости и доступ к клубу на другой стороне пассажа. Там он тратил бумажные деньги.

В тот день Вольф был вымотанным. Ему не хватало энергии. Выглядел, как будто от волнения прибавил несколько лет. Он сидел сгорбленный, сигара тлела в пепельнице, а не в его губах. Молча он протянул Харпаду пачку банкнот и развернулся в кресле в сторону террасы.

Откуда он берет деньги? Фабрика денег была единственной, откуда нельзя было ничего вынести. Любопытство быстро прошло.

Харпад вышел.

Он мог пойти просто к себе в комнату, а мог повернуть вправо — к подвесному мосту и клубу. Он сомневался. Спать не хотелось, но общества для попойки ему тоже не было нужно. Он посмотрел влево, где перед ним открывался третий вариант — ступени, ведущие к выходу из Крепости.

Он спустился и прошел мимо двух лысых солдат. Они его знали, потому не трогали. Медленным шагом он пошел через всегда оживленный пассаж, и его вдруг охватило ощущение, что это его мир, к которому он принадлежит, как будто бы он провел здесь уже много лет. А может, он родился и вырос здесь? Может, небоскребы, полицейские, сенсорные панели, машины, ночи и дни — может, все это ему только приснилось?

Он сел на низкой лавке и вытащил из рукава пачку сигарет. Было очень приятно так просто сидеть, курить и смотреть на проходящих мимо людей. Когда тебя ничего не заботит.

Девушка в занавеске села рядом. Теперь на ней была не занавеска, а комбинезон, который носили почти все. Она ему нравилась, они встречались всего несколько раз. Может, она станет его другом?

— Привет. — Она протянула ему маленький продолговатый предмет.

Банка была замотана в ткань. Он выбросил недокуренную сигарету на землю, открыл банку и сделал глоток. Напиток был сладким, пенился во рту. Знакомый вкус. Откуда он его знал?

— Вспомнил? — спросила она.

* * *

Кончик ручки двигался в миллиметре от бумаги. Короткие пухлые пальцы бухгалтера тренировались в этом годами. Глаза за толстыми стеклами очков задерживались на каждой цифре, а цифры складывались в его голове в числа, в ряды чисел, в анализы и прогнозы. Больше ста строк на каждой странице, больше трехсот символов в каждой строке. Больше шестидесяти тысяч символов на раскладке. Имена, фамилии, приход, категории трофеев, выплаченные вознаграждения.

Плавные движения ручки, а минутой позже кончик остановился. Дрогнул и начал возвращаться к только что проверенным цифрам.

Он не мог проговорить на память всю книгу, но последние несколько страниц — с точностью. Именно они были важны. Все остальное имело только архивную ценность. Бухгалтер не помнил, был ли он когда-либо вынужден возвращаться дальше чем на десять-пятнадцать страниц. Сейчас он вернулся только на одну, чтобы проверить, все ли сходится. Он обернулся и начал барабанить по клавиатуре компьютера. Он редко это делал, все у него было в голове. Компьютером он пользовался только тогда, когда попадалась ошибка.

Клацанье клавиатуры накладывалось на монотонный гул Межуровня и приглушенные звуки развлечений из клуба с другой стороны от пассажа.

Клацанье оборвалось, и бухгалтер выровнялся на подушках и сказал:

— Нехватка.

* * *

Руки двигались автоматически, а сон не приходил. Человек слева подавал ему круглый предмет, заданием Харпада было воткнуть металлический треугольник в середину и передать его дальше. У него было время думать, но мысли кружились в голове, и он не мог собрать их и упорядочить. Это было неприятно.

Ногти ломались от выполнения этой работы в течение нескольких часов. Зов не утихал. Он притягивал обещанием награды, а награды не было. Как всегда, оставались только боль в теле и понимание, что все вокруг спят, пребывают в бессознательном состоянии. Хорошего названия для этого так и не появилось. Руки болели от вчерашнего скручивания непонятных элементов. Важно, что работа каждый день была разная, вчерашние раны должны были затянуться, потому что новые появлялись в новых местах. Кто-то где-то думал об этом… Что-то где-то думало о том, чтобы у ногтей на его руках было время отрасти.

Круглый предмет лежал в руках, как будто был создан именно для него. Прикосновение эластичной поверхности пробуждало память, оживляло хаотические воспоминания. Харпаду не нужно было смотреть, чтобы правильно выполнять простые действия. Но он посмотрел. Он вставил еще один треугольник в середину и посмотрел вниз. Замер.

Он держал в руках автомобильный руль с треугольным логотипом Триумфа.

* * *

Он мог пойти прямо в свою комнату или повернуть вправо, к подвесному мосту и клубу. Не хотелось спать, но пить тоже не хотелось, несмотря на то, что у него были деньги на алкоголь. Он смотрел влево, где перед ним открывался третий вариант — ступени к выходу.

Он спустился в самый низ и повернул на всегда оживленный пассаж. Гулял, думая о том, что чувствует себя здесь как дома. А ведь он провел тут всего несколько дней. Он прошел знакомый прилавок со сладостями, магазин, где можно было выпить чай, купил сигареты и посмотрел на приготовления к боксерскому поединку. Вокруг ринга, обозначенного четырьмя палками и шнурком, собиралась толпа, а борцы разогревались под надзором тренеров. Букмекер в натянутом на комбинезон пиджаке и мятой шляпе предлагал делать ставки.

Харпад не собирался тратить деньги на заранее купленный бой, в конце концов, он все равно в этом не разбирался. Прошел дальше, сел на трубе и закурил. Это очень приятное чувство, когда ты ничего не должен, просто смотришь на людей, которые тебя даже не замечают.

— Привет. — Девушка в занавеске улыбнулась ему. На ней уже не было занавески, только обычный комбинезон.

— Привет, — ответил он. Она ему нравилась, хотя они встречались всего два-три раза.

Она дала ему продолговатый предмет. Банка была замотана в ткань. Он выбросил недокуренную сигарету в сторону. Открыл банку, зашипел газ. Он сделал небольшой глоток. Сладкий напиток был знаком ему, без металлического привкуса.

— Вспомнил? — спросила она.

* * *

Он не знал, должен ли обойти стол или встать за ним. Не знал, что сделать с руками, охотнее всего мял бы шапку в ладонях. Здесь никто не носил шапки, поэтому только нервно щелкал пальцами. Раз или два погладил лысую голову. Он уже был когда-то в этом месте, в первый или во второй день, разузнал об этом, поспрашивал. Он всегда был хитрым, всегда быстро узнавал, с кем стоит налаживать связи. И заключил с ним сделку. Тогда это было предложение. Сегодня — угроза. Очень быстро оказалось, что сделка была односторонней, если не сказать рабской.

— Это длится уже двадцать пять циклов. — Вольф медленно выдохнул дым.

— Я не знаю почему.