Привлекаю Ребекку к себе, запустив пальцы в каштановые локоны и оставляю короткий поцелуй на её губах. Эта злая букашка продолжает держать руки под грудью и хмуриться. Плевать, пусть злится, я всё равно люблю это в ней.

– Советую смириться, – завершаю я. – Так вышло, мы сами не в восторге.

– Ты хочешь сказать, что она беременна?

– Нет, но даже если это когда-нибудь случится и отцом всё же буду я, вам лучше бы постараться стать лучшим дедушкой. Я не заинтересован в постороннем воспитателе для своего ребёнка. Приятно было пообщаться. Передавайте привет супруге, у вас прекрасная жена.

Сбрасываю вызов, не желая слушать список тезисов, которые он явно набросал для того, что убедить нас в своём неопровержимом и важном мнении. Черт возьми, я не позволяю родителям или друзьям указывать мне, что правильно, а что не совсем, и этим человеком никогда не будет тот, кого видел лишь раз в своей жизни.

Мобильник летит в сторону кровати, а я склоняюсь ниже и зубами вырываю свой кусочек торта в виде поцелуя, после которого вновь меняю ход действий.

– Я не шутил, Ребекка. Билет в один конец не трудно купить, если ты решила, что можешь вернуть свои условия.

– Я ничего не собираюсь ставить! – буркает она. – Мне не нравится твой контроль. Продолжай дальше, и долго мы не протянем.

– А что ты ждала? Ты свалила, не предупредив меня в гребаном мегаполисе. Где я должен тебя искать?

Оттолкнув меня, она поднимает стаканчик и ставит его на тумбочку, оставив на мне довольно многоговорящий взгляд.

Что делаю я? Конечно, черт возьми, я наслаждаюсь тем, что вижу. Она неплохо выглядит внизу.

– Попробуй для начала воспользоваться мобильником, и только потом устраивать допрос.

С этими словами девушка теряет со мной зрительную связь, вытирая остатки коктейля, следом за чем направляется в сторону ванной комнаты.

Стянув по пути топ, Ребекка остаётся в крошечных шортах и лифчике, и первые тоже устремляются к полу. Я готов зубами стянуть остальную одежду.

– Охренеть, – произношу, жадно втягивая воздух. – Продам душу за повтор.

– Ты можешь хотя бы иногда не быть извращенцем? – спрашивает Ребекка, скрываясь в ванной комнате.

– А чего ты хотела? – усмехаюсь глупым женским желаниям. – Покажи хотя бы одного мужчину, который будет думать о серьёзном разговоре, когда девушка раздевается. Я смогу поговорить с тобой, только когда увижу на тебе паранджу, хотя… нет. Даже в таком случае не смогу.

– Ты уже говорил, Джейк.

Следую за ней и останавливаюсь в дверном проёме, сложив руки под грудью. У меня глаза готовы вывалиться, когда окидываю её взглядом. Точней, лучше сказать, разглядываю то, что на ней.

– Можешь не считать прошлый раз, я был зол.

Чёрное белье, которое вряд ли можно назвать закрытым благодаря прозрачной мелкой сеточке, позволяет увидеть всё. Когда я говорю всё – я имею в виду всё. Зачем оно вообще нужно? Единственная работа, в которой заключается смысл подобного белья – пробудить необузданное желание. Ладно, есть второе: оно отлично отвлекает. О чём мы так говорили?

Глаза останавливаются на груди, которую поддерживают чашечки, и толку в них никакого, разве что, увеличивать желание и выбивать из головы каждую мысль, оставляя место для пошлых. А моя голова и так переполнена картинками, где я и Ребекка в главных ролях. Бесспорно, ей удалось произвести необходимый эффект и сбить с толку.

Откашливаюсь, проглотив слюну и без всякого желания поднимаю глаза к лицу девушки, которая, черт возьми, ставит одну ногу в ванну и склоняется ниже, смывая капли коктейля. Почему, как только получается обуздать себя, она делает ещё хуже?

Несколько золотистых кулонов качается в воздухе, и я полминуты пялюсь на ту самую область, потому что играются эти штуковины не с собой, а с моим желанием. Ребекка перекидывает волосы на одну сторону и вытирает ногу полотенцем, приступая ко второй. За всем происходящим наблюдаю под гипнозом. У неё превосходно получается издеваться надо мной, хотя вряд ли она думает об этом.

Ребекка выпрямляется и уже хочет покинуть комнату, вытерев ноги полотенцем, но вряд ли получится уйти от меня.

Перехватываю девушку в движении, и её реакция работает. Вцепившись в мои плечи, она успевает взвизгнуть перед тем, приземлиться на кровать, и благодаря мягкости, подпрыгнуть на поверхности.

– Джейк! – раздражается она, дальше я уже не слушаю и вряд ли смогу, когда вижу её на белых простынях.

Я как тот самый кот Том из мультика, у которого выкатывается язык, глаза готовы вывалиться наружу, сердце не стучит, а скорее долбит и вот-вот вырвется из груди, волосы же по всему телу встают дыбом.

Склоняюсь к девушке и расставляю ладони по разные стороны, стараясь удержать слюни во рту. Наконец-то эхом, но до меня доходит смысл произнесённых ею слов.

– Мы встречаемся в центральном парке.

– Мы? – переспрашиваю, чтобы уточнить то, что было сказано перед этим.

– Я не собираюсь опаздывать на встречу с друзьями из-за того, что тебе захотелось поиграться.

Мои губы растягиваются в усмешке.

– Мы опоздаем.

Ребекка уползает к изголовью, как будто это поможет.

Её ничего не спасёт от меня.

Отхожу на несколько шагов назад, из-за чего её глаза расширяются и с губ девушки срывается не иначе, как писк, когда со слабого разбега запрыгиваю в кровать и падаю рядом с ней, смеясь над тем, какой напуганной она была несколько секунд до.

Дёргаю за лямку лифчика и улыбаюсь.

– Неплохое бельишко. Его носят, чтобы заманивать новую жертву под венец или для себя?

– Для себя, – уведомляет Ребекка. – Хорошее нижнее белье, как уверенность: никто не видит, но она есть.

Перекатываюсь на бок, стискиваю её в кольце своих рук и перекидываю ногу через бедро девушки, как дополнительные оковы. Она не вырвется, даже если сильно захочет.

Зелёные, как листва, глаза, находят мои и смотрят с мольбой отпустить.

– Не-а, – с улыбкой, сообщаю ей.

– Что говорил папа? – кряхтит Ребекка, пытаясь высвободиться. Так уж и быть, немного ослабляю захват, но только чтобы она могла дышать.

– Ничего нового.

– Джейк, что?

– Ты сама слышала. Он считает, что тебе нужен взрослый рассудительный дед-импотент, но который сможет тебя приструнить.

Фыркнув, она морщится, явно не соглашаясь с подобным мнением.

– Что ещё?

– Что нас должна разделить стена.

– Стена?

– Из нас хреновая пара, ведь я не готов нянчить его внуков и влиться в роль папульки.