– Мы должны пойти вместе. Без меня вы упустите Маршала.

– Пойдем послезавтра, – решила Тина.

Оба в первый момент хотели возразить, но передумали.

В ночной тишине чуть слышно шуршали крылья насекомых да звякали чашки на подносе, который повар уносил в темноту, семеня за роботом, освещавшим ему дорогу к яхте.

– Ты не заметила, какое обреченное выражение у него было? – шепнул Лиргисо, когда Поль ушел. – Предчувствие это или он просто перетрусил? В его случае возможно и то, и другое.

Утром Поль сказал Тине, что вчера на него просто накатило – как во сне, когда знаешь, что вот-вот увидишь что-то страшное. Короче, нервы. Это не только со «сканерами» бывает.

Еще он добавил, что завтра обязательно нужно добраться до Маршала, иначе на днях произойдет первый теракт – прямо здесь, на Вьянгасе.

– Под носом у тергаронцев? Им же только повод дай, я их знаю.

– А Маршалу наплевать.

Залитые солнцем массивы кустарника опять стали серыми и невзрачными, и пахло только сухой нагретой почвой, ночные чары без следа рассеялись. Крылатые насекомые, сновавшие в темноте, тоже словно вымерли.

Жара не мешала Тине тренироваться, а Поль расположился в тени, под навесом домика с раздвинутыми перегородками. Казалось, его больше ничто не беспокоило и не мучило. Его кожу покрывал золотистый «тропический» загар (во время обратного путешествия по облаку Тешорва он регулярно пользовался солярием), в сочетании с рыжей шевелюрой это производило экзотическое впечатление. И бледности не видно, даже если кровь от лица отхлынет.

Подошел Живущий-в-Прохладе, к его широкому, серебряному с чернью поясу был пристегнут меч в ножнах, сделанных в виде агонизирующей змееподобной твари с судорожно разинутой пастью, а замысловатая, но, похоже, практичная гарда напоминала странный цветок, которым мерзкое создание подавилось. Когда Поль об этом сказал, Лиргисо рассмеялся и ответил, что именно такого эффекта он и добивался.

– Помнишь этот лагерь неподалеку от логова Маршала – целый импровизированный городок? Там есть мастерская, где подобные вещицы делают на заказ. Я на месте набросал несколько эскизов и потребовал, чтобы мне изготовили пробные экземпляры. И дизайнер, и оператор, обслуживающий аппаратуру, были очарованы моими рисунками, сразу предложили мне работу – помощником дизайнера. Забавно, не правда ли? Меня тронули их наивные восторги, и я, пока ждал свой заказ, сделал им еще полторы дюжины эскизов. Как они умоляли меня остаться! Даже пообещали, кроме зарплаты, ежедневно ставить мне бутылку «Хакерской». Соблазнять меня гадкой дешевой водкой – это Фласс знает что! Я не выдержал и расхохотался, а после, не слушая их стенаний, забрал этот прелестный меч и откланялся. Однако же приятно, когда тебя ценят как должно и принимают без предубеждения… Поль, ты можешь сказать, добьюсь ли я того положения в обществе, какого заслуживаю, – чтобы во мне видели не преступника, а законодателя моды и поклонника прекрасного, чтобы вся Галактика восторгалась мной так же, как эти двое юношей на забытом богами и демонами Вьянгасе?

Сражаясь с роботом в не слишком быстром темпе, Тина одновременно прислушивалась к разговору. Крутанувшись в пируэте, она заметила, что Поль откинулся в шезлонге с закрытыми глазами – видимо, сканирует будущее.

– Сказать-то могу, но мой ответ тебе вряд ли понравится.

– Говори. Я давно уже не боюсь никаких издевок рока.

– Так, как ты хочешь, будет, но после твоей смерти. Зелгони. Аукцион на Незе.

– Незиец Зелгони, Тинин адвокат? При чем тут он?

– Вероятно, он будет иметь к этому какое-то отношение, – глаза Поля все еще были закрыты. – Дождливый день, и ко мне пристает тип с Земли, который хочет написать твою биографию. Меня достали его вопросы, и я телепортируюсь, чтобы от него отделаться.

– На свалку?

– Нет. Я научусь телепортироваться.

– М-м, вот это уже сомнительно… Не скажу, что я в восторге от твоего пророчества, но я принадлежу к расе, которая не слишком боится смерти. Как я умру?

– Я уже говорил. Тебя убьет огненный шквал.

– Надеть, что ли, завтра огнеупорный скафандр?

– Это будет не завтра.

– И на том спасибо. Поль… а приговоренный к смерти имеет право на последнее желание?

– Нет. Вспомни Саймона Клисса.

– Фласс, ну сколько можно! Я искренне сожалею об этом, я раскаиваюсь, неужели ты не видишь?

– Вижу. Но раскаиваешься ты совсем не в том, в чем нужно.

– Не понимаю, что ты хочешь сказать.

– Ты раскаиваешься в том, что сделал неверный ход и упустил свой шанс, только и всего.

– Конечно. И поверь, я жестоко страдаю из-за своей ошибки. В чем же еще я должен раскаиваться?

– В том, что ты истязал беззащитного человека. Дошло?

– Разве я тебя истязал? Да, я уложил тебя в «кокон», но у тебя ведь начался токсикоз после передозировки хминка, и ты прекрасно об этом знаешь. Право же, ты рассуждаешь как ребенок.

– Я имею в виду не себя, а Саймона Клисса.

– О, Фласс, это невыносимо… Тина, ты слышала, что сказал этот сумасшедший?!

– Отстань, – сквозь зубы бросила Тина, отражая выпад робота. – Не видишь, я тренируюсь.

– Отчеты ежеквартально писать – это, ребята, святое, основа всего, вроде как закон всемирного тяготения! Это не нами заведено, и не нам ломать. Против традиции не попрешь, поэтому даю вам четыре дня, и чтоб каждый боец «Команды Игрек» в срок сдал мне отчет по установленной форме, это приказ. Или кто-то здесь легкой жизни хочет? Кирч, неуставную физиономию отставить!

Раз Маршал сказал – значит, надо, но зачем Команде Сильных все эти бюрократические заморочки, вот чего Римма не могла понять. Она-то надеялась, что это осталось в прошлом. Но Маршалу виднее, приказы не обсуждаются.

Мыслеусилитель был готов, провести первое испытание Маршал собирался в ближайшее время. В радиусе действия – несколько лагерей туристов, да еще тергаронское подразделение, которое находится на марше в гиблом скалистом краю, изрезанном пересохшими каньонами.

Туристам Римма не сочувствовала – лоботрясы, которым все бы в игрушки играть, а солдат ей было жаль: это же крутые ребята, не слабаки. Но Маршал слушал не ее, а Грушу, а тому не терпелось посмотреть, какие реакции проявят в ходе эксперимента представители разных социальных групп, и он категорически отсоветовал ждать, когда тергаронцы выйдут из зоны поражения.

Угрюмая, в глубине души разочарованная – все идет не так, как ей мечталось! – Кирч отправилась в близлежащий лагерь ролевиков. Яркий городок, заметный издали посреди залитой солнцем серой пустоши, раздражал своим вызывающим легкомыслием. В нем было что-то дразняще-аттракционное, и Римме хотелось, чтобы на него обрушился ураган или еще какое-нибудь стихийное бедствие, – тогда бы здешние обитатели узнали, что почем!