Разноцветные модульные домики и украшенные голограммами палатки, беспечные лица, умопомрачительное бутафорское оружие… Над Кирч тут уже начинали посмеиваться, а ее речи слушали, как байки. Здесь постоянно рассказывали байки, и Риммина агитация тонула в океане всевозможной пестрой ерунды; никто не понимал, что вместо детской игры, где все понарошку, она предлагает игру на порядок более серьезную.

Вот и сегодня в трактире «Бешеная бочка» (домик из полых пластиковых бревен, имитация древесины) ее даже слушать не стали. Все обсуждали свежую новость – или свежую байку, здесь это одно и то же. Оружейник Влад и его подмастерье Джек – тот, что недавно усидел на спор две бутылки «Хакерской», не закусывая, – с утра пораньше носятся по всему Вьянгасу и ищут Золушку. Ну, не Золушку, а какого-то гениального рисовальщика, который приходил к ним вчера вечером заказывать меч. Он захотел, чтобы оружие изготовили по его собственному эскизу, и на месте набросал целую кучу эскизов с массой оригинальных деталей, Влад и Джек только рты разинули. Те, кому Влад показывал рисунки, говорили, что это супер. Влад простить себе не может, что свалял дурака: предложил ему место своего помощника, а надо было звать в долю. Если кто знает этого парня – дизайнер просил передать, что готов платить ему, кроме зарплаты, приличный процент с каждого заказа, и потом, на Ниаре, они могли бы продолжить сотрудничество (у него ниарский выговор, и Влад тоже с Ниара). А тому, кто поможет его найти, оружейники выпивку поставят! Приметы: парень лет двадцати пяти – двадцати восьми, высокий и стройный, светлокожий, светловолосый, носит желтые контактные линзы, руки очень ухоженные, на ногтях лак, и еще от него пахло дорогими духами.

Вначале Римма слушала вполуха, раздраженная тем, что пустячное событие и обещанная Владом и Джеком дармовая выпивка вызывают больше интереса, чем ее рассказы о Команде Сильных. Потом в голове у оперативника Кирч что-то тихонько щелкнуло, и она стала слушать внимательно.

Разыскала Влада, попросила посмотреть рисунки. Дизайнер предупредил, что по всем эскизам уже сделаны заказы, мигом расхватали, но, если она хочет, можно что– нибудь скомбинировать. Полузвери-полуцветы, прихотливые отталкивающе-чувственные узоры… Кирч все это не нравилось – как будто над ней издеваются, и в то же время хотелось рассмотреть получше, ничего не пропуская. Она протестующе засопела: не хватало еще, чтоб ее всякая гадость завораживала! Этот парень цены себе не знает, сказал Влад, такая работа хороших денег стоит, а он взял фломастер – и небрежно, с насмешливой улыбочкой, словно это детская забава… И отдал за просто так.

«А может, наоборот – слишком высоко себя ценит? Наконец-то назревает заварушка! Настоящая заварушка, не то что Грушины каверзы. Без врагов можно закиснуть… Но почему он так по-глупому выдал свое присутствие? Или это неспроста и тут кроется какая-то ловушка?»

Лиловатая скала, похожая на рояль, заслоняла перспективу с темным прямоугольником, приметным издали среди известняковых складок и серых пятен кустарника. Тина и Поль сидели в тени, у ее подножия. Оба в бронекостюмах с покрытием «хамелеон», Тина с мечами за спиной, Поль без оружия, как и собирался.

И вчера вечером, и сегодня утром Лиргисо донимал Тину ехидными замечаниями насчет ее экипировки. Мол, к таким мечам нужна не спецназовская броня, а что-нибудь узорчатое, декоративно-сквозистое – символические доспехи, едва прикрывающие стройное обнаженное тело, и побольше браслетов, и диадема поверх распущенных волос, и непременно изящные сапожки, украшенные стразами. Тогда Тина будет выглядеть стильно, совсем как персонажи тех фильмов, где все дерутся на мечах.

На сапожках он настаивал всерьез, нарисовал, какие они должны быть, и предлагал заказать в Абиене. Тинины ботинки вызвали лавину ядовитых восклицаний и уничижительных сравнений, но Тина сказала, что таким способом он ее заказать сапожки не вынудит, а будет продолжать в том же духе – она ему нюхалку расколбасит. Цитата из лексикона бойцов «Конторы Игрек» заставила Живущего-в-Прохладе онеметь. Фласс, этого он от Тины не ожидал! Но для лекции о чистоте языка не было времени, и последнее слово осталось за Тиной.

Сюда они телепортировались, и потом Лиргисо в одиночку телепортировался к базе. По плану, он должен вывести из строя оружие, транспорт и средства связи, после чего вернется за Тиной и Полем, и они отправятся туда уже втроем.

– Долго его нет. Можешь определить, с ним все в порядке?

– Не могу. Он же заэкранирован.

У них были гиперпередатчики и «торпеды» для связи с Хинаром. В крайнем случае, тот за ними прилетит – если Живущий-в-Прохладе будет ранен и без сознания либо по какой-то еще причине не сможет телепортироваться.

Поль сказал, что Лиргисо их не подставит, они нужны ему живыми, а вот обеспечить Маршалу лазейку для бегства – это с него станется.

– Когда будем около базы, прежде всего проверь машины. Думаю, он грохнет все, кроме одной.

– У меня с этим медленно, ты же знаешь. А корабль? Логичней сохранить для Маршала космический транспорт.

– Это рискованно. Там наверняка полно бортовых орудий, и ходовые гравиторы можно использовать как оружие против тех, кто на земле. Лиргисо это понимает и глупости не сделает. А угнать чью-нибудь яхту на Вьянгасе несложно, тем более такому типу, как Маршал.

– Тут кто-нибудь есть, кроме нас?

– Никого. Ящерицы не в счет.

– Автоматики тоже никакой. Подожди меня, хорошо? Я попробую поймать его в бинокль и вообще посмотрю, что там. Все-таки он в таких делах дилетант, а у конторских большой опыт и в диверсиях, и в контрмерах. Боюсь, он переоценит свои силы и вляпается. Если он вернется, идите ко мне. Ты ведь сможешь меня найти?

– Конечно.

Тина доползла до известняковой скалы, которая торчала выше других; цепляясь за выступы, забралась наверх. Взглянула на экранчик биосканера: Поль по-прежнему один – и Лиргисо не появился, и чужих вокруг нет; прибор также сообщал о присутствии в километровом радиусе неподвижных живых объектов в количестве двадцати четырех штук, массой от трех до десяти килограммов, – это ящерицы, распластавшиеся на солнцепеке.

Наведя бинокль на здание базы, Тина вскоре заметила притаившегося возле стены человека. На Лиргисо тоже была броня-«хамелеон», свой сногсшибательный меч он оставил на яхте, взяв вместо него нож – практицизм возобладал над пижонством.

«Зря я сказала ему эту гадость. Не стоило. Сапожки он нарисовал красивые, а я – ни слова одобрения… Ну да, он меня достал, но разве я сама лучше? Только и разницы, что я не помешана, как он, на сексе и на власти над другими. Зато я к массе вещей нечувствительна, из-за этого часто бываю бестактной».

Известняковый пейзаж под ослепительным солнцем словно отпечатан на папиросной бумаге и кажется менее реальным, чем картинки воспоминаний. Сколько раз она говорила Стиву что-нибудь невпопад или плоско острила, когда лучше бы промолчать? Стив не обижался, он никогда не обижался на слова, и все равно это было с ее стороны отвратительно. Она следила за собой, чтобы ничем не задеть Поля, Ивену и Лейлу, – и то хорошо, зато все остальные от нее натерпелись!