— С этим полная задница. Я бы вообще отменил все мероприятие. Но это… сложно. Неме вырвет мне язык из глотки, если я предложу ему что-нибудь подобное. Подумаю, что можно будет сделать с послом. Главное, чтобы все думали, что он явится. Нужно точно знать, что убийца в аэропорту перед тем, как перекрыть территорию.

Это была одна из таких ночей, когда луна казалась особенно большой. Только с краю у нее как будто отрезали маленький кусочек. Вокруг нее роились бледные звезды, какими они обычно были в большом городе, и время от времени среди них по ночному небу пролетали падающие на землю светящиеся метеориты. Фредрику казалось это прекрасным.

Два часа ночи. Осталось менее двенадцати часов до того, как посол взойдет на трибуну в аэропорту. Давно пора было лечь спать. Но он стоял и смотрел на небо, опершись на машину Виктории, дрожа от порывов ветра, проникавших под куртку, под брюки вверх от лодыжек к бедрам, но он был чертовски доволен. Почти что счастлив.

Вдалеке звучал гул дизельных агрегатов авианосца. Справа располагалась крепость, слева — фьорд. Прямо перед Фредриком — большая асфальтированная площадка. Сейчас она пуста. Ни машин, ни людей, ни трейлеров, ни контейнеров. Только Фредрик, луна и звезды. Всего час назад было не так — все кишело людьми.

Ребятами Косса оказалась парочка оперативников под прикрытием из участка Лиллестрём. Малопривлекательный городишка в паре миль от Осло, который никак не может смыть с себя вечную грязь, появляющуюся за границей города и деревни. Их начальником был однокурсник Косса, и именно он позвонил сообщить, что на причале остановились три черных неприметных трейлера. Когда приехал Фредрик, там стоял американский офицер с прямой спиной и орал, а сутулый помощник начальника порта только кивал в ответ. Все это снимал фотограф с TV2: инспектора Косса и криминалистов, которые прибыли вместе с ним, как они в белых защитных костюмах надевали маски и резиновые перчатки и приказывали открыть контейнеры. Фредрик надеялся, что фотографу удастся что-то снять через пластиковые шторы, закрывавшие вход в контейнеры, но тут двери закрылись, и Косс приказал убрать контейнеры.

Глубоко вдохнув ночной воздух в последний раз, Фредрик сел за руль. Только когда в салоне зажегся свет, следователь понял, что оставил мобильный, защищенную от слежки модель, которой снабдила его Виктория, на пассажирском сиденье. Несколько пропущенных вызовов, все от Тересе. Последний всего полчаса назад, и он решился перезвонить ей. Она ответила моментально.

— Ты слышала? — воодушевленно сказал он. — Мы нашли контейнеры. Их сейчас доставят на защищающий от распространения вирусов склад. Утром проверят содержимое. Пара ребят из твоего отдела заходили внутрь. Сказали, что все контейнеры заполнены паллетами, запакованными в толстый белый пластик. У нас получилось. Кажется, мы нашли чернобыльскую лабораторию!

— Фредрик… — ее голос звучал как-то иначе. Ни радости, ни триумфа в нем не было.

— Что?

— Не знаю, как тебе это сказать и правильный ли это момент, но…

— Что?

— Я проверила данные по тому пожару… который якобы устроил Хейхе. Клуб мотоциклистов на Алнабру.

— И?

— Я ведь давно уже взяла документы по Хейхе, как ты просил меня. Но сегодня Косс сказал мне проверить еще раз.

— Все верно, — прервал ее Фредрик. — Извини, что все это обрушилось на тебя.

— Странно, но сейчас в папке расследования лежат документы, которых в прошлый раз я там не нашла…

— Так?

— Судя по новым бумагам, Хейхе выпустили из изолятора в тот же день, когда его задержали. — Тересе сделала вдох. — В тот же день, Фредрик. Отпустить подозреваемого в поджоге так быстро? Это же совершенно ненормально.

Приятные мурашки на теле следователя превратились в гусиную кожу.

— Хейхе заподозрили в поджоге клуба потому, что остановившие его патрульные обнаружили у него в багажнике куртку. От нее пахло дымом, а рукава были еще влажные от парафина.

— Так?

— Ты же знаешь, парафин испаряется. Не так быстро, как бензин, конечно, но все же довольно быстро. Если правильно его применить, следы на месте происшествия обнаружить будет крайне трудно. Иногда мы подозреваем использование парафина, но в заключении пишем, что пожар возник по неизвестным причинам, потому что улик нет. Я криминалист. Я в этом разбираюсь.

На секунду она замолчала, и Фредрика уже мучило нетерпение. К чему она клонит?

— Значит, если куртка была еще влажной, Хейхе должен был совершить поджог в тот же день. Максимум за день до этого. Но я проверила. И перепроверила. Клуб мотоциклистов на Алнабру сгорел двумя неделями ранее. Хейхе не мог совершить этот поджог.

Тересе снова замолкла и сделала вдох. На этот раз чуть дольше.

— Я проверила все пожары и возгорания, произошедшие в те дни. В отчетах пожарных, и в наших тоже. В Осло и по всему востоку Норвегии. Кошмар в том, что…

Холодный пот. Замерзшей рукой Фредрик схватился за сердце.

— Кошмар в том, что за те дни произошел лишь один пожар.

Фредрик сглотнул, чтобы его не вырвало.

— Удинсгате 25, Фрогнер. Это был пожар в твоей квартире, Фредрик. Пожар, в котором погиб твой сын. Фрикк.

Фредрик окаменел.

Из нутра самолета поднимался белый пар. Вокруг рядов стульев танцевали мелкие песчинки снега и льда. Они покрывали подиум и трибуну сахарной пудрой и ложились на ведущую к ним дорожку. Но ковер цвета кардинал пожирал все белое, и остающаяся на дорожке влага придавала ей лишь более глубокий оттенок красного.

Похоже на кровь, подумал Фредрик. Он находился на втором этаже терминала, стоя здесь уже с самого рассвета.

Кровь.

Пятнадцать лет Фредрик носил в себе вину за смерть сына. Нет, не носил. Ношу ведь можно сбросить с себя. Или разделить. Правильнее сказать, что чувство вины и Фредрик стали едины. Он видел ее в зеркале по утрам. На дне стакана, когда напивался. Слышал ее, когда говорил и когда выдавливал очередную таблетку из блистера. Эта вина стоила ему брака, близких отношений с детьми и карьеры. Фредрик Бейер был виноват в смерти своего сына. Вина — это и есть Фредрик Бейер.

А все оказалось иначе. Пока он стоял здесь и наблюдал, как площадку на улице из плоского куска бетона превратили в место, где пройдет церемония приема истребителей F-35, до Фредрика постепенно дошло. Если ты еще молод и в замешательстве, что тебе делать со своей жизнью, убери эти бумаги обратно, так написал его отец в записке из той ячейки. Могущественные люди охотятся за этими документами. Опасные люди.

«Организация» годами искала эти документы. Каким-то образом они поняли, что их украл Кен Бейер. Поскольку отец Фредрика был уже мертв, а мать в то время жила в доме престарелых, у Хейхе была куча времени прочесать пустующую квартиру матери. Не найдя ничего, они пришли к Фредрику. Хейхе вломился в квартиру следователя в поисках документов отца. Но не нашел их. Конечно же не нашел — в то время Фредрик даже и не был в курсе их существования. Он понятия не имел, что у матери был ключ от банковской ячейки и она не хотела отдавать его сыну, пока не умрет. И наемный убийца поджег квартиру Фредрика, чтобы бумаги пропали навсегда. Другого объяснения Фредрик не находил.