Помещение контрольного пункта заполнил ветер. Вдалеке, низко над синим небом, Фредрик различил приближающиеся точки. По флангам истребителей летели два еще более крупных военных самолета.

Кафа подошла к Фредрику, взяла его за руку и склонила голову ему на плечо. Ее трясло. Она тоже плакала. Тихо и горько. И тут он заметил, как ее рука напряглась. Словно напарница вдруг что-то заметила. Сначала он смотрел в поисках того, что могло ее привлечь, а потом сам услышал. Из панели инструментов рядом с винтовкой послышался гул. Полсекунды они смотрели друг на друга, и глаза Кафы вспыхнули. Она взялась за крышку панели и оторвала ее.

— Тут что-то лежит. — Прищурившись, Кафа посмотрела на внутреннюю сторону управления радаром. Пощупав, вытащила оттуда конверт и дрожащей рукой открыла. Достала звонящий телефон, нажала на зеленую кнопку. — Алло? Алло? Какого черта? Алло? — Она покачала головой. — Сел.

Приземлился первый самолет. Темное угловатое ревущее чудовище. Истребители должны припарковаться у темно-синей платформы, примерно в сотне метров от человека, который в следующую секунду должен пройти по красной дорожке и встать у микрофона. Премьер-министра Симон Рибе.

Кафа потянула Фредрика за рукав.

— Тут еще что-то есть.

Это оказался документ. Простой листок бумаги, мятый, с оторванным углом. Фредрик сразу узнал его по почерку и по цвету бумаги.

— Это недостающая страница, — сказал он. — Страница, которую забрали из бумаг отца.

Фредрик прочел. Текст оказался коротким. Но его полное понимание заняло у следователя несколько секунд. Последние предложения пришлось перечитать еще раз.

Заключение: не остается сомнений, что из центральных архивов было украдено некоторое количество приказов. Новый глава проекта Чернобыль, Симон Рибе, получает полные полномочия привести в исполнение все необходимые меры по установлению местонахождения документов и обеспечения их безопасности, а также секретности содержания. Подпись: «Орг.»

— Какого хера, Фредрик! Что ты творишь?

Фредрик отодвинул Кафу от себя, поднял взгляд, пистолет и посмотрел ей прямо в глаза.

— Надевай, — сказал он, кивнул на наручники, висевшие у нее на ремне. Его голос звучал гневно, он с трудом его узнавал. — Положи свой пистолет и надень их.

Открыв рот от удивления, Кафа посмотрела на друга выпученными глазами. Она не верила своим ушам. Ее голос задрожал.

— Ты сошел с ума?

Когда она защелкнула наручник на своем запястье, Фредрик указал на металлическое кольцо на одной из контрольных панелей.

— Пристегивай себя к нему.

— Фредрик. Что происходит?

— Молчи! — У него изо рта пошла пена. — Ты что, не понимаешь? — Он сжал рукоятку пистолета так сильно, что побелели костяшки пальцев. — Симон Рибе — глава проекта Чернобыль. Он возглавлял производство биологического оружия в Норвегии. Это он обнаружил, что отец украл документы.

Внизу оркестр начал играть гимн Норвегии. Кафа сделала несколько неуверенных шагов. Пристегнула себя к кольцу.

— Поджигая мою квартиру, Стаффан Хейхе выполнял приказ. Человек, пославший его, несет ответственность за гибель моего сына. Это Симон Рибе.

— О господи… Но что… ты что, собрался стрелять в него?

Фредрик не ответил, убрал пистолет в кобуру и отвернулся от Кафы. Оглядел аэропорт, казавшийся покрытым красной пеленой. Она не исчезала, сколько бы Фредрик не моргал. Ветер врывался в музыку, и она стала звучать отдаленно и исказилась.

— Фредрик…

— Заткнись!

Винтовка была расположена на идеальной высоте. Он нагнулся к контрольной панели, снял защитную крышку с прицела и поднял приклад на плечо. Повозившись с предохранителем, вспомнил, как все работает. Примерил указательный палец на курок. Щека почувствовала холод от дерева, когда стекло очков прислонилось к прицелу. Фредрик моргнул. Черт, слезы текут. Он вытер глаз. Так лучше.

Теперь все было видно.

Истребители выруливали на полосе к коврам за трибуной. Перед подиумом расхаживали телохранители, гости уже расселись. Прицел скользил по их спинам и головам. Фредрик увидел начальника Неме. Министра финансов Ветре. Секретаря посольства США Миллера. Увидев красную дорожку, Фредрик перевел ствол винтовки на здание терминала. Там стоял он. За стеклянной дверью. Премьер-министр. Осталась минута. Максимум две.

— Симон Рибе — убийца. Он убирает с пути всех, кто ему угрожает, — голос Фредрика был холодный, как задувавший в окна ветер. Откашлявшись, полицейский сплюнул. — Фрикк. И все, кому пришлось заплатить жизнью. Все ради одной цели. Защитить «Организацию». Защитить Симона Рибе.

— Фредрик… — умоляюще проговорила Кафа. — Пожалуйста. Разве ты не видишь, что тобой манипулируют?

Внизу заиграл второй куплет гимна, и Фредрик обернулся к ней. Какой жалкой она выглядела, согнув колени, чтобы доставать до кольца, к которому пристегнута. Кобура на бедре пустовала.

— Если Рибе хотел от тебя избавиться, почему мне сказали позволить тебе прочитать документы отца? Почему я должна была стрелять резиновой пулей? — Ее лицо было серым и бесконечно печальным. — Никто не собирался убивать американского посла. Это просто способ заманить нас сюда. Целью всегда был Рибе.

Живот как будто наполнился камнями. Фредрик оторвал глаза от Кафы и посмотрел в окно. Музыка стихла, двери терминала открылись.

Он приложил глаз к прицелу и сглотнул.

Кафа заговорила быстрее.

— Ты что, сам не понимаешь? Даже винтовка, с которой у тебя есть опыт. Странник, Фредрик. Человек, которого мы так долго искали. Он стоит прямо передо мной. Странник — это ты.

Гимн Норвегии. Как сильно Симон Рибе любит эту мелодию. Она вызывает в сознании картину его души. Белохвостого орлана, парившего над морем и летевшего на запад, где ландшафт был зеленым, но скудным и каменистым. Так начиналась песня в глубоких долгих аккордах. Орлан нашел фьорды, проплыв над водой глубокого синего цвета, где гребни холмов превращаются в долины, а долины — в скалы. Мелодия поднималась выше и выше, пока не исчезли фьорды, и орлан полетел с сильным попутным ветром, над еловым лесом, над березовой рощей и вот голые горы, и мелодия поднялась выше небес, увидела вершины гор, вечно укрытые снегом. Под музыкой простирался весь мир. Даже облака. И она спустилась вниз — хищную птицу несло попутным ветром, пока ноты не стихли, и полет завершился в одной из долин на востоке.

И вот, они поют гимн. Для него.

Двери открылись, и премьер-министр Симон Рибе ощутил порыв ледяного ветра в лицо. Кристаллики льда, бьющие о лицо. Но он даже не вздрогнул. Да и кто же будет мерзнуть в такой момент? Лица всех собравшихся были обращены к нему. Красная дорожка на бетонном покрытии, припорошенная снегом. Над их головами синее небо, а чуть дальше стояли они. Истребители. Рибе пошел вперед — не медленно и не быстро, с прямой спиной. У подиума его пропустили телохранители. Он сделал несколько шагов по лестнице и похлопал Рубена по плечу. Советник, казалось, нервничал и не встретился взглядом с начальником. Мгновение Рибе стоял к зрителям спиной. Словно рассматривал военные самолеты, после чего приставил ладонь ко лбу и отдал честь пилотам. Дождался, пока фотографы запечатлеют этот момент и повернулся. Аплодисменты стихли.