— Я слишком устала, месье, чтобы говорить о политике.

— О, да, конечно, отдыхайте. Я просто решил представиться и посмотреть на вас… Георгий много про вас рассказывал. Как я уже говорил, американцы ищут вас, но здесь, в Париже вы в полной безопасности. Просто пока не покидайте город. Мы уже дали понять янки, что их присутствие здесь крайне нежелательно, а если они проигнорируют нас — от слов мы перейдем к действиям. За вами будут приглядывать. Пока живите, как жили. Георгий назначил вас наследницей, у него был счет в банке, на который перечислялись деньги за оказанные им услуги. Там более трех миллионов евро, и я прослежу, чтобы вы их получили.

— Уйдите! Ради Бога, уйдите.

— О! Я иногда бывают слишком назойлив. Проклятое прошлое. Удаляюсь. Моя визитка на столике можете звонить в любое время.

Француз обернулся на пороге.

— И да… баронесса Боде, ваша наставница…

…

— Она умерла несколько дней назад, во сне. Тромб. Увы… никто не вечен. Если вы пожелаете, я отведу вас на ее могилу. Она похоронена здесь, в Париже, на кладбище ветеранов. Она была кавалером Ордена Почетного Легиона.

С этими словами — француз аккуратно прикрыл дверь. Алиса осталась. Слез не было. Совсем. Она была как бы выжжена изнутри…

Двигаясь как робот, она прошла в ванную. Пистолет был там, где и должен был быть, за ванной, прикрепленный клейкой лентой. Привычный руке пятнадцатизарядный Глок.

Она направила ствол себе в лицо и посмотрела в вечность…

Просто нажать. И все. Все будет кончено. Не будет ни боли, ни страдания, ни выжженной изнутри души. Не надо будет оставаться одной, бояться настоящего и бороться за будущее. Все кончится, стоит только нажать.

Только нажать.

Не стреляй! Шавка беспородная, шлюха, не стреляй!!!.

Воспоминание обожгло, окатило, к горлу подступила тошнота. Отбросив пистолет, она ринулась в уборную, упала на колени — и там ее вывернуло. Она стояла на коленях, а ее рвало и рвало…

Потом — она сидела около унитаза, с разбитыми как в детстве коленками — и смотрела на противоположную стену, на бессмысленный узор плитки. Слезы текли у нее из глаз, хотя она не плакала. Просто слезы текли.

— Прости… — прошептала она по-русски.

Потом она машинально положила руку на свой живот — и почувствовала, как что-то толкнулось у нее внутри…

— Полковник Токарев?

Токарев встал, ощущая на себе взгляды остальных, ждущих аудиенции офицеров.

— Так точно.

— Министр готов вас принять. У вас десять минут.

Он глубоко вдохнул, задержал дыхание и медленно выдохнул.

Готов.

* * *

Кроме министра — в кабинете был еще один человек, в штатском. Токарев хорошо знал его — сам факт того, что он в штатском идет на прием к министру, имея звание генерала полиции второго ранга — говорит о многом.

— Господин министр, полковник Токарев Владимир Петрович, начальник Управления уголовного розыска Одессы по вашему приказанию прибыл.

— Присядьте.

…

— Мы оценили… вашу работу в Одессе за последнее время. То, как вам удалось не допустить массовых беспорядков в городе говорит о вашем профессионализме и хорошем знании оперативной обстановки в городе. А то, как вам удалось разоблачить Резницкого — говорит о том, что вы разбираетесь в людях. Конечно, плохо, что Резницкому удалось скрыться — но это уже не ваша вина…

Беспорядки удалось остановить просто — люди Хвоста по согласованию с Токаревым навестили смутьянов, и конкретно разъяснили, кому и что светит, если в городе будет продолжаться беспредел. Город затих — на время.

…

— Хотя… это не самое очевидное решение… и тем не менее. Есть мнение назначить вас на должность главы одесской полиции. Как вы сами считаете, Владимир Петрович — по силам вам эта должность? Созрели вы для нее?

Токарев выдохнул:

— Признаюсь, я не дотягиваю до уровня Тараса Игоревича…

— Генерал Семидрев погиб — перебил его второй присутствовавший в кабинете, нарушив негласное бюрократическое правило и вступив в разговор старшего — безусловно, Тарас Игоревич был опытным руководителем, одним из лучших в полиции — но он мертв и это не изменить. А область — без руководителя полиции существовать не может. За короткое время — спокойный регион превратился в… Палермо! Стрельба на улицах, снайперы, пришлось Нацгвардию вводить. Область на втором месте по Украине по насильственной преступности! Бардак!

— Ну… Владимир Петрович в этом бардаке не виноват, как мы понимаем… — сказал министр — но порядок наводить надо. Причем желательно без эксцессов — все-таки туристический город, а не Донбасс. Действовать надо тоньше, вот для чего нам нужен человек знающий город. Справитесь, полковник?

Токарев выдохнул:

— Да.

— Уверены? — брюзгливо спросил второй присутствующий.

— Уверен.

— Хорошо — подвел итог министр — и.о. вы будете назначены сегодня, через три месяца рассмотрим вопрос и о вашем постоянном месте работы. Тогда же встанет вопрос и о генеральском звании. А то как то нехорошо — начальник полиции области и полковник. Нехорошо.

Токарев встал со своего места, вытянулся.

— Служу народу Украины! Слава Украине!

— Героям слава — поморщился министр — идите с Сергеем Петровичем, он вас все подробно разъяснит.

* * *

— А ты молодец, полковник… Не ожидал, не ожидал…

Кабинет одного из руководителей департаментов МВД находился не на министерском этаже, ниже. Но обставлен он был с той же роскошью, что и кабинет министра, показывая истинный аппаратный вес его обладателя. Ходили слухи — и не безосновательные — что обладатель этого кабинета является смотрящим за МВД от администрации Президента Украины, и все бумаги — наградные, на переводы, на повышение в звании — короче все бумаги, что зависят от Банковой, а не от министра — надо заносить в этот кабинет. Не этажом выше…

На стене висел портрет Кобзаря.

Хозяин кабинета нажал кнопку селектора.