«Вадим! – писала старуха. – Мой милый мальчик!

Я знаю, что больше не увижу тебя. Мы расстались, даже толком не встретившись. Судьба всю жизнь отбирала у меня моих самых родных и любимых людей. А меня – у них. Но в этом не надо винить судьбу. И никого не надо винить.

Наша судьба – это мы сами, наши поступки, наш выбор и наш крест.

Всю свою жизнь я верила, что найду твоего деда, которого, как и тебя, звали Вадимом, и твоего отца – моего маленького Бориса. И я нашла их. Моя судьба – это искупление любовью. И она всегда будет связана с их судьбами.

Под занавес жизнь открыла мне новую тайну. Я узнала о тебе, мой мальчик. И я спрашивала у судьбы, зачем, во имя чего она сделала мне такое открытие. И не находила ответа.

А теперь я знаю. Ты, Вадим, – это ДРУГАЯ судьба. Ты выбрал правильный КРЕСТ. Через него, как через прицел, видны наши боль и скорбь.

Я желаю тебе никогда его не потерять!

Прощай, мой хороший, мой любимый внук Вадим Григорьев.

Вадим опустил дрожащий лист бумаги, отвернулся и вытер глаза.

Некоторое время они летели молча, каждый погруженный в свои мысли.

Наконец Лика повернула голову и улыбнулась.

– Вадька, а ты понимаешь, что если суд подтвердит твои права, ты станешь владельцем отеля?

– Отеля? – переспросил он рассеянно. – А зачем мне отель?

Лика удивленно пожала плечами:

– Как это – зачем? Ты станешь владельцем огромного состояния!

Вадим поцеловал жену и заглянул ей в глаза.

– Мне не нужен отель, – сказал он мягко. – Неужели ты ничего не поняла, любимая?

– Я понимаю только одно, – улыбнулась она, – Если к одному счастью само плывет в руки другое счастье – значит, так надо! И не следует гневить судьбу!

– Судьбу? – переспросил Вадим.

Он взял ладошку жены в свою руку и вздохнул.

– Помнишь, родная, ты спрашивала меня про крест? Как его найти, чтобы разорвать круг, если в жизни так много похожего на крест?

– Помню, – прошептала Лика.

– Так вот, – покачал головой Вадим, – похожего – много, а крест – один.

– Это – любовь, да? – осторожно спросила Лика.

Вадим на секунду задумался, словно подбирая нужные слова.

– Да, в первую очередь – это любовь , – сказал он. – Ведь именно она может сделать то, что не могут ни богатство , ни кровь . Только она способна победить пророчества.

Оглянись вокруг: как много людей уверено в том, что они пишут свою судьбу! Как много людей, которые верят в чужие пророчества! И никто из них даже не задумывается о том, что на самом деле каждый час, каждый день он сам выбирает свой крест.

То это – кинжал, то – птица, охраняющая богатство, то – еще что-то… А крест не выбирают и не находят – он уже даден! Его нужно только принять.

– Я немножко запуталась… – смутилась Лика. – Значит, крест – это судьба, бремя?

Вадим опять покачал головой:

– И любовь, и судьба, и бремя … Единственный крест – это… крест.

Лика замолчала. Было видно, что она озадачена.

– Вадим, – спросила она наконец после продолжительной паузы, – а как же отель?

Он рассмеялся.

– Я же говорю: мне не нужен отель, равно как не нужен Северный Ледовитый океан в кармане. Существует какой-то качественный, надпонятийный скачок. Мы застынем в воздухе с ужасной гримасой в этом скачке, подстреленные одним-единственным вопросом: «А дальше – что? Зачем, или во имя чего?»

Надпонятийный скачок – это отель ради отеля, это деньги ради денег. Но это – фокус одного дня, любимая. Даже не дня – мгновения. Когда знаешь, «для чего?», но уже не можешь ответить себе – «во имя чего?», «а что дальше?».

Зачем мне отель? Чтобы попасть в журнал «Форбс»? Чтобы потом страничку из этого журнала вклеили в мою куцую эпитафию? Зачем этот отель был нужен Федору Липгардту? Какое счастье он принес ему и его родным?

– Липгардт оставил наследство потомкам, – возразила Лика.

– Он умер, Лика… Он просто умер, и в его могилку – если она у него вообще есть! – не уместился ни отель, ни даже золотой зажим для галстука. Он замуровал свое наследство в сейф, а его потомки превратили это наследство в предмет пожизненного поиска цели, а потом и раздора.

Лика откинулась в кресле и мечтательно закрыла глаза.

– Знаешь, Вадимка, я думаю, что наш сын сам решит, для чего ему нужно такое наследство…

Вадим осекся и вытаращился на жену.

– Как ты сказала? Наш сын?..

Лика хитро улыбнулась, не открывая глаз, и пропела:

В 2007 году, ровно через десять лет после описанных событий, Верховный Суд Российской Федерации в последней инстанции вынес окончательное определение:

...

Прочитав это решение, Лика расхохоталась и обняла мужа:

– Вадим, ты был прав! Мы ни одной строчки не можем дописать в собственной судьбе!

В отеле «Националь» между тем постарались убрать все зеркала с четвертого этажа.

Однако те, кто останавливается в этом отеле, знают, что иногда по ночам нет-нет да и скрипнет паркетная доска, вздохнет печальным шорохом ковролин и бесшумно распахнутся три таинственные двери.

Из первой выйдет красивый молодой человек с серыми глазами в кителе сотрудника НКВД, на котором пролитой жизнью застыло безобразное бурое пятно.

Из другой – бледный юноша в грязной рубашке с закатанными рукавами. Он держит в одной руке металлический прут, похожий на крест, а другой загораживается от света, выставив перед лицом маленькую, увечную ладошку.