«Если Рис мертв, я убью всех вас. Всех до единого. Клянусь».

Последний храмовник был совсем молод. Волосы у него были светлые, спутанные и длинные, и чем-то он напомнил Коулу его самого. Молодой храмовник наморщил лоб, словно чуял неладное, но не мог понять, что именно. Коул напрягся, стараясь сохранить сосредоточенность, но она слабела, развеивалась как дым. Сердце так неистово колотилось в груди, что он ничего не слышал, кроме этих гулких ударов.

Убитая женщина наконец сползла наземь, и глухой стук ее падения привлек внимание молодого храмовника. Он резко обернулся, вскрикнул от изумления и увидел Коула.

– Нет! – закричал он, вскинув меч для удара.

Поздно. Коул прыгнул к нему и полоснул кинжалом по горлу. Храмовник зашатался, и Коул без труда увернулся от его неуклюжего выпада. Тот вновь попытался занести клинок, но из раны уже струей била кровь. Силы его иссякли. Меч закачался и выскользнул из ослабевших пальцев. Храмовник упал на колени, не сводя с Коула безмерно удивленных глаз, а затем повалился замертво.

Коул шумно выдохнул. И попятился прочь от уби-того, привалился к стене, еле сдерживая приступ рвоты. Темная сила теперь заполняла его целиком, пропитав, словно тошнотворной смазкой, все поры его существа. Дрожа всем телом и чувствуя, как пот градом катится по лбу, Коул закрыл глаза. Оттолкнуть ее, отторгнуть от себя, загнать в логово… Вся его воля до последней капли ушла на то, чтобы восстановить власть над собой.

Когда он, едва держась на ослабевших ногах, выпрямился, в кордегардию уже входила сестра. Лук она по-прежнему держала в руках. Она заметила убитых храмовников, однако все ее внимание было приковано к Коулу. И в глазах ее была настороженность. Даже страх. Сестра боялась его.

– Какие… занятные штуки ты проделываешь, – осторожно проговорила она.

– Ничего. Ты это забудешь.

Сестра, похоже, ему не поверила. Коула это не волновало. Он вытер кинжал плащом одного из убитых. Шум и вопли наверху лестницы приблизились.

Сестра сорвала со стены свет-лампу, схватила связку ключей, висевшую на поясе пожилого храмовника, и они выбежали в коридор, по обе стороны которого тянулись двери камер. Из-за многих доносились приглушенные крики – там были люди. Масса людей. Коул не мог припо-мнить, чтобы в темницах держали столько народу – и здесь, и на нижних ярусах… и все они кричали, звали на помощь.

– Я должен найти Риса, – нервно проговорил он.

– Найдем!

Сестра подбежала к ближайшей камере и отперла дверь. Они увидели невысокую женщину с уродливым кровоподтеком в половину лица. Она враждебно смотрела на них, забившись в угол, точно загнанный зверь, который вот-вот прыгнет на врага. Коул вдруг сообразил, что знает эту женщину: это была рыжая. Адриан. Та, что все время спорила.

– Что вам от меня нужно? – резко спросила она.

Сестра усмехнулась:

– Хорошо же ты встречаешь своих спасителей!

Глаза рыжей подозрительно сузились.

– Спасителей?

– Если, конечно, ты не предпочитаешь остаться в камере.

Рыжей хватило секунды, чтобы сообразить, что происходит. Она встала и вытянула скованные руки.

– Тогда поскорей снимите с меня кандалы, – потребовала она. – Надо разыскать Верховную Чародейку. Если кто и должен спастись, так это она.

Сестра кивнула и, сдернув со связки ключ, протянула его Коулу:

– Выпусти остальных. И побыстрее.

– Я должен найти Риса, – повторил он.

– Мы должны освободить всех!

С этими словами она бросилась к Адриан и отомкнула оковы. Коул выбежал в коридор. Крики стали громче. В голосах узников волной нарастал страх, и Коул позволил ему захлестнуть себя с головой.

Закрыв глаза, он мысленно потянулся к Рису… и сразу почуял его. Рис жив. Он где-то совсем близко, ослабевший, почти без сознания, но все же живой. Коул не опоздал. Пусть сестра помогает остальным узникам – он пришел сюда не ради них.

«Не умирай! – мысленно воззвал он. – Я пришел за тобой, как и обещал. Я не дам тебе умереть».

Затопленный болью, Рис почувствовал, как некая сила безжалостно выволакивает его наружу. Кто-то тряс его за плечи. Он хотел закричать, потребовать, чтобы это безобразие прекратилось. «Ради любви Создателя, мне же больно!» Увы, вместо крика с губ сорвался лишь слабый стон.

– Проснись, Рис! Проснись!

Голос принадлежал Коулу. Все происходящее казалось далеким, словно он смотрел с высоты на самого себя, распростертого в темноте, но на самом деле все это не имело к нему отношения. Не явь – всего лишь дурной сон, от которого он никак не может очнуться.

– Рис!

Он неохотно разлепил глаза, и действительность обрушилась на него во всей своей беспощадности – сгустком непереносимой боли, которая пылала в животе, запуская жгучие отростки во все клеточки тела. Рис хотел скрыться от этой боли, вернуться в благословенную темноту, но его продолжали настойчиво трясти за плечи, и он не мог убежать.

– Коул… – невнятно пробормотал он. – Да прекрати же… я не сплю…

Коул просиял от облегчения. И принялся возиться с кандалами Риса, а тот, постепенно приходя в себя, осознал вдруг, что творится что-то неладное. Снаружи, в коридоре, звучали крики. Хлопанье дверей, топот бегущих ног. Нетерпеливые, возбужденные голоса. Где-то вдалеке прогремел взрыв.

Встревоженный, Рис сел. Неужели на башню напали?

– Погоди, – сказал он, – что происходит? Что ты натворил? Надеюсь, ты не…

Кандалы соскользнули с его рук и с глухим стуком упали на пол. Раньше Рис и не сознавал, насколько они тяжелы, но теперь чувствовал себя несказанно легко.

– Мы пришли тебя спасти, – сообщил Коул с видом, будто ничего проще и не придумаешь. И озабоченно заглянул в глаза Риса. – Ты сможешь держаться на ногах? Если нет, я тебя понесу.

Рис сомневался, что Коулу хватит на это сил, но в то же время был уверен, что тот из кожи вылезет, чтобы исполнить обещанное. Впрочем, колебался Рис не поэтому. Он пристально наблюдал за Коулом – за его движениями, жестами, за лицом, исполненным тревоги, – и пытался понять, нет ли в Коуле чего-то такого, что он раньше проглядел. В памяти вновь заструились речи Лорда-Ис-кателя.

А если это правда? Если все, что он говорил, – правда?

– Коул… мне нужно тебе кое-что сказать.

Эти слова вырвались у Риса прежде, чем он успел их обдумать.

Коул не стал ни о чем спрашивать, не намекнул, что сейчас не самое подходящее время для разговоров. Просто кивнул и сел на пол, ожидая продолжения.

Что же ему сказать? Доказательств у Риса не больше, чем у Лорда-Искателя – человека, который имел все основания подтасовать факты для пущей своей выгоды. Лорд-Искатель никогда не видел Коула, не смотрел ему в глаза. Он не был в Тени, не стал свидетелем страданий, которые сделали юношу таким, каков он сейчас. Коул – настоящий. Рис был в этом совершенно уверен.