– Не будь глупцом.

Рис не дрогнул:

– Глупец – тот, кто тянет руку к недостижимому. Глупец – тот, кто не желает признавать ограниченности своих познаний. Я не глупец.

Коул пополз прочь от Лорда-Искателя и вдруг замер. Он оглянулся на Риса, глаза их встретились… и Рис увидел, что юноша плачет. Он не кипел гневом, ничего не отрицал и не отвергал – он просто осознал страшную истину. Мир Коула рухнул, и то, чего он всегда так страшился, сбылось: он – ненастоящий.

И Коул, подтверждая этот приговор, растворился в воздухе.

В это мгновение Рис понял, что Лорд-Искатель сказал правду. И что он в глубине души, даже самому себе не признаваясь, всегда знал, кто такой Коул.

Словно бездонная пропасть разверзлась под ногами, и в эту бездну канула его готовность принять бой. Мана отхлынула, белое пламя рассеялось, и Рис обессиленно упал на колени. «Пусть он меня убьет, – безнадежно по-думал он. – Пускай все это закончится раз и навсегда».

– Я разочарован. – Лорд-Искатель, поджав губы, направился к Рису. – Мне казалось, чародей, что в тебе больше боевого задора. С некоторых пор я ждал этого бунта и, честно говоря, полагал, что подавить его будет трудно.

Рис даже не поднял головы.

– Ты можешь убить меня, – проговорил он, – но других это не остановит.

– Дойдет очередь и до них. Порядок будет восстановлен, даже если для этого придется каждый день убивать по магу.

– Боюсь, что для этого уже слишком поздно, Лорд-Искатель.

Из темноты появилась Евангелина.

В тусклом свете, сеявшемся сквозь решетку, было видно, что она побывала в бою: доспехи ее были покрыты потеками крови, а в глазах застыло мрачное ожесточение человека, который был вынужден убивать прежних товарищей по оружию. По тому, что в руке она сжимала меч, становилось ясно, что храмовница готова к новой схватке.

– Сер Евангелина, – проговорил Лорд-Искатель. Судя по его тону, именно ее он никак не ожидал увидеть. Забыв о Рисе, он развернулся к Евангелине и недвусмысленным жестом поднял меч. – Напрасно ты не бежала, пока могла. Ты позоришь наш орден, свою семью и Создателя.

Не сводя друг с друга глаз, они медленно кружили по мелководью.

– В одном ты ошибся, – молвила Евангелина. – Насчет моей семьи. Отец гордился бы моим решением. Он всегда говорил, что тирания – последнее прибежище тех, кто лишился права на власть.

– Он плохо тебя учил.

– Евангелина, – прохрипел Рис. Он был настолько обессилен, что едва мог держаться прямо. – Коул…

Она ни на миг не отвела взгляда от Лорда-Искателя.

– Я слышала. Это ничего не меняет.

С этими словами она бросилась в атаку. Скрестились и зазвенели мечи. Со стороны казалось, что противники исполняют сложный танец, стараясь отыскать слабые места в защите друг друга, – опытные бойцы, не знающие пощады. Рису оставалось только наблюдать за боем. Он попытался было призвать ману, но едва не потерял сознание.

Сюда спешили другие. Он слышал их голоса и плеск воды под бегущими ногами. Маги или храмовники? «Держись, Евангелина».

Она сражалась доблестно. Несколько раз Рису чудилось, что Евангелина вот-вот одолеет Лорда-Искателя, бросаясь в стремительную атаку всякий раз, как замечала слабину в его обороне. Однако тот отбивал выпад или в последнюю секунду уворачивался от удара.

Постепенно он начал брать верх. Евангелина вынуждена была перейти к обороне, отступать, бросая все силы на то, чтобы отразить его натиск. Лорд-Искатель знал, что побеждает. Он принялся наносить мощные удары по клинку Евангелины, вынуждая ее тратить все больше сил на то, чтобы удержать в руке меч.

И вот из темноты появились те, кто бежал сюда. Все-таки это оказались маги. Впереди неслась Винн с белым, ослепительно сверкающим посохом, за ней – еще с десяток чародеев. Все они мчались к Лорду-Искателю, спеша остановить его.

Но опоздали.

Евангелина отвлеклась всего лишь на краткий миг, но Лорд-Искатель мгновенно бросился в решительную атаку. Мощный удар – и меч вырвался из руки Евангелины. Неистово крутясь, он пролетел по воздуху и со звучным плеском упал в воду в шаге от Риса. Прежде чем Евангелина успела осознать случившееся, Лорд-Искатель метнулся к ней и, пробив нагрудник, вонзил клинок в ее грудь.

– Евангелина! – закричал Рис.

Он протянул к ней руку, проклиная свое бессилие… и в этот миг воцарилась мертвая тишина. Рис не видел ничего, кроме глаз Евангелины, которые были устремлены на него. В них застыли боль и горечь утраты, прощание с тем, что уже никогда не сбудется. Те же чувства, что охватили его. Губы Евангелины шевельнулись.

– Про-сти, – беззвучно выговорила она, и изо рта ее хлынула кровь. А затем Рис, потрясенный до немоты, увидел, как она, обмякнув, соскользнула с черного меча и беззвучно осела в воду.

Маги, бежавшие к ним, резко остановились. Вперед вышла Винн, поглядела на мертвую Евангелину, на Риса… а затем перевела взгляд на Лорда-Искателя. Лицо ее было сурово и непреклонно.

– Твои храмовники разбиты, – проговорила она. – Ты проиграл.

Лорд-Искатель ответил не сразу. Он стоял, изготовившись к бою, и торопливо прикидывал свои шансы. Одинокий раненый маг, не способный защититься заклинаниями? Мальчишка, вооруженный лишь кинжалом? Этих он одолел без труда. Даже в поединке с храмовницей, опытным воином, он безусловно был на высоте. Но сразиться с десятком разъяренных магов… нет, это уже совсем другое дело.

– А вы ничего не выиграли, – наконец бросил он. – Что бы вы ни устроили здесь, бегать на свободе вам никто не позволит. Мы разыщем вас всех и загоним обратно в клетки. Клянусь, так и будет.

Глаза Винн сузились.

– Не сегодня.

Лорд-Искатель попятился. Выставил перед собой меч, показывая, что готов ударить всякого, кто вздумает поднять на него руку, а потом развернулся и бросился наутек. Маги тотчас сорвались за ним в погоню, посохи их дружно полыхнули огнем. Мгновение – и все они под грохот разлетающихся заклинаний скрылись из виду… все, кроме Винн. Старая чародейка осталась стоять, печально качая головой.

Рису не было дела ни до нее, ни до кого другого. Превозмогая слабость и боль, он полз по воде туда, где лежала Евангелина. Он почти не сознавал своего плача, по-тому что внутренне кричал. Это несправедливо. Так не должно было случиться. Пускай бы Евангелина позволила Лорду-Искателю убить его, не вмешивалась и осталась жива.

Он дополз до ее тела и вытащил его из воды. На это ушли все оставшиеся силы. И тогда он обнял ее, отвел мокрые пряди волос с окровавленного лица. Она казалась такой спокойной, почти умиротворенной, открытые глаза отрешенно смотрели в никуда.

– Нет… нет, нет, нет! – твердил Рис, и горе уже безудержно изливалось из него.

Он не хотел терять ее. Он хотел, чтобы она вернулась. Рис потянулся мыслью внутрь себя, призвал остатки маны, содрогнулся от непереносимой боли… Маны у него осталось совсем немного, однако он щедро вливал ее в тело Евангелины, врачевал разрубленную плоть, заращивал раны… Вот только это не помогло. Евангелина оставалась все так же бледна и безжизненна.