– Нет!

– Я изучил все отчеты вдоль и поперек. Там имеются подробности обнаружения всех отступников, приказы доставить их в Круг, свидетельства посланных с этими приказами храмовников… и там нет ни слова ни о мальчике по имени Коул, ни о ком другом, хоть сколько-то похожем на него. Тебе решать: либо дар этого юноши способен стирать не только воспоминания, но и архивные записи, либо же твой Коул никогда не существовал.

Рис попытался отвернуться. Он больше не в силах был выдерживать взгляд Лорда-Искателя. Сердце его гулко билось, и хотелось только одного – закричать: «Нет! Неправда!» Вот только теперь Риса одолевали сомнения. Если Коул способен заставить людей забыть его самого, то, возможно, ему под силу стереть из их памяти и кое-что другое. Вдруг он, Рис, и вправду согласился ему помочь? Что, если он действительно впустил в себя Коула, открыл ему свой разум буквально на один вечер… а потом забыл об этом? Возможно ли такое?

Лорд-Искатель метнулся к Рису и схватил его за горло. До боли стиснув ему шею пальцами в латных перчатках, он вынудил Риса поднять голову и встретить его взгляд. Теперь его серые глаза пылали, и в них не осталось ни намека на терпение.

– Покайся! – властно потребовал он. – Ты расскажешь Первым Чародеям, что подпал под влияние демона. Объяснишь, что убил эльфа и всех остальных, что по недомыслию позволил этому демону управлять разумом магов этой башни.

– А если не покаюсь? – сквозь стиснутые зубы спросил Рис.

– Тогда ты умрешь.

Лорд-Искатель разжал пальцы и вновь отступил. Рис повалился на пол, кашляя и задыхаясь, жгучая боль в груди становилась невыносима.

– Первые Чародеи будут казнены, равно как чародейка Адриан и все прочие маги, которых мы взяли под арест. Мятеж недопустим, и я найду способ его предотвратить – так или иначе.

Рис засмеялся. Смех был жалкий, сиплый, перемежавшийся болезненным кашлем, но он ничего не мог с собой поделать. Рот опять наполнился кровью, и Рис выплюнул ее, но остановиться никак не мог. Лорд-Искатель смотрел изумленно, и на лице его постепенно проступала ярость.

– Что тебя так рассмешило? – резко спросил он.

– Ты меня почти убедил, – сквозь смех выдавил Рис.

Обливаясь по`том от изнеможения, он перекатился на бок и кое-как, пошатываясь, сел на полу. На Лорда-Искателя этот маленький подвиг не произвел никакого впечатления.

Постепенно веселье, обуявшее Риса, угасло. Он вытер ладонью рот и уже серьезно взглянул на Лорда-Искателя.

– Даже если Коул тот, кем ты его считаешь, – проговорил он, – сомневаюсь, что сам он об этом знает. И уж верно он не управляет разумом всех обитателей башни. Если ты ищешь, кого бы во всем обвинить, – поищи в другом месте.

– Но ты и в самом деле убил всех этих людей.

– Или же ты все подстроил именно для того, чтобы провести этот разговор. – Рис сладко улыбнулся. – Думаю, правды мы никогда не узнаем.

Лорд-Искатель молчал. Взгляд его, устремленный на Риса, стал задумчив… и у Риса мелькнула мысль: не стоит ли все-таки уступить? Что, если он и вправду убийца, а Коул – демон? Ему в любом случае не жить, а покаяние хотя бы спасет от смерти остальных.

Спасет – но для чего? Чтобы стать Усмиренными? Накормить их ложью, дабы они и впредь покорно глотали все, что соизволят вывалить на них храмовники? В глубине души Рис не верил тому, что говорил Лорд-Искатель. Коул такой, каким кажется, и то же можно сказать о Лорде-Искателе – человеке, который хватается за соломинку, только бы удержать в своей власти Круг магов.

– Как пожелаешь, – наконец изрек Лорд-Искатель.

Он повернулся и вышел, прихватив с собой свет-лампу. Когда дверь камеры с грохотом захлопнулась за ним, Рис опять оказался в полной темноте.

«Помоги мне, Создатель! – мысленно взмолился он. – Не допусти, чтобы они попытались меня выручить! Вели им бежать и спасаться самим!»

Рис закрыл глаза, вдруг задрожав всем телом от неимоверного изнеможения.

«И помоги Коулу. Где бы он ни был, кем бы он ни был, я верю, что он желает только добра. Верю».

В ферелденской башне было лучше, – пробормотала Шейла.

Винн фыркнула.

– Как ты можешь такое говорить? – шепотом отозвалась она. – В башне ферелденского Круга ты была один-единственный раз, и тогда там шагу нельзя было ступить, чтобы не наткнуться на скверну всех мастей или на одержимого.

– Ей это пошло только на пользу.

– Да утихните вы! – прошипела Евангелина.

Идти, не поднимая шума, в компании голема было трудно и без этой легкомысленной болтовни. Как Винн ухитрилась отыскать Шейлу, Евангелина даже представить не могла. Побывав в Монсиммаре, женщина-голем двинулась вслед за ними в столицу, да там, как видно, и осталась, наводя ужас на местных голубей. Скрытное передвижение явно не было ее коньком, однако Евангелина подозревала, что в деле, которое им предстоит, Шейла окажется незаменимой.

До сих пор все шло гладко. Они проникли в башню через старинный участок катакомб, – то, что сточные туннели когда-то соединялись с Белым Шпилем, уже давно выветрилось из людской памяти. Евангелина уж точно об этом понятия не имела, а обветшавшие развалины в самой глубокой части Ямы уже много столетий не посещала ни одна живая душа. Тем не менее этот путь в башню оказался не таким уж и легким: сперва им пришлось чуть ли не с головой погрузиться в вонючую воду, а потом вскарабкаться до середины каменной стены, которая, по глубокому убеждению Евангелины, каждую минуту могла обрушиться и похоронить их под собой.

Однако стена устояла. Она выдержала даже тяжесть голема, и очень скоро они очутились внутри башни. Коул, знавший Яму как свои пять пальцев, безошибочно вел их в непроглядной тьме. Там было так много поворотов и развилок, столько раз преграждали путь обрушенные ходы и остатки древних укреплений, что без Коула они бы нипочем не отыскали здесь дорогу.

Добравшись наконец до темниц, они убедились, что Коул говорил сущую правду: здесь было полно храмовников. По меньшей мере два десятка их теснилось в кордегардии, еще больше слонялось снаружи. Должно быть, в темницах сейчас содержалась добрая половина магов Белого Шпиля, если не все до единого, – того и гляди, Лорду-Искателю придется вновь открыть камеры нижнего яруса темниц, где без труда поместилось бы и вдвое больше узников.

Конечно, можно было ворваться в темницы с боем. Мысль о том, что снова придется сражаться с недавними товарищами, Евангелину не радовала, но глупо было верить, что она сможет пройти свой путь до конца, не пролив ничьей крови. Да и дело было вовсе не в самих храмовниках. Стоит лишь одному из них случайно дернуть не за тот рычаг – и он приведет в действие хитроумную систему ловушек, установленную на входе. И тогда уж никто не сможет ни войти в темницы, ни выйти оттуда.

Сложность заключалась именно в этом.