политические шаги в германской военной и промышленной головке. Но гестапо, вероятно, этот вариант предотвратит. Оппозиция в Германии стремилась бы к соглашению с Англией и США (так или иначе стремясь предотвратить продвижение Красной Армии в Европу)… С этим вариантом мы еще встретимся в финальной фазе войны. Опять появятся делегации, журналисты, генералы, дипломаты, которые будут «спасать Европу от большевизма».

…К полуночи сообщение об ударе Юго-Западного и Воронежского фронтов. Прорыв немецкого фронта — наши прошли в глубину (за четыре дня) девяносто километров; вышли на железную дорогу Воронеж — Ростов, у Кантемировки. Разгромлено девять пехотных дивизий, одна бригада и сильно потрепано еще пять дивизий. Более 10 000 пленных, большие трофеи (более 1000 орудий и пр.). Это либо сковывание резервов противника — для решения Сталинградской битвы, либо удар, имеющий целью выход на Ростов — Донбасс, на тылы сталинградской и кавказской группировок немцев… Гадать будут и немцы, и комментаторы… На то и война.

Размол немцев идет систематически, в известном ритме, и изредка во взаимодействии с англичанами…

В запасе у нас свежие силы: Карельского фронта, Ленинградского фронта, Волховского фронта, Северо-Западного фронта, Калининского фронта, южного сектора Центрального фронта, Брянского фронта и отчасти — Кавказского… Плюс резервы. Когда вся эта махина тронется вперед? Или удары будут разнообразными, чередующимися — до последнего удара «нокаут»?

20 декабря 1942 года.

…На нашем фронте везде поиски разведчиков. На участке одной дивизии в одну ночь было восемнадцать разведывательных групп. Финны очень насторожены, искусно укрепили передний край: много проволоки, мин и т. п.

Был случай — финны взорвали дот. Окружили и уничтожили. Но наша артиллерия не дала уйти и финнам… После этого два месяца дот восстанавливали под огнем, в ста пятидесяти метрах от финнов. Нанесли песку, цемента, бревен. Сейчас дот отличный, круговой.

Один из наиболее активных участков — Урицкий. Здесь много немецкой артиллерии. В тихий день: «Поиски разведчиков, ружейный, пулеметный и минометный огонь. Противник выпустил 500 снарядов».

Немцы по-прежнему бьют по Кировскому заводу, «Треугольнику» и др.

Наша артиллерия стиснута на узком пространстве за Кировским заводом, в дзотах, в блиндажах, в руинах. По одной батарее выпущено пять тысяч снарядов, но из строя вышло только одно орудие… Немцы бьют упорно — под семью накатами грохот; в амбразуры — иногда осколки. Но наши артиллеристы считают, что немцы в целом неумело стреляют.

Немцы подтягивают порой — в туманные дни — железнодорожные батареи, бельгийские гаубицы. Бьют и по городу, и по переднему краю.

Большинство партизан пришло из Партизанского края в Красную Армию, часть осталась в лесах. Там были старые базы, но запасы уже истощены. Жители обобраны немцами и кормить партизан не могут…

Немцы вешают пойманных партизан и содействующих им на крюк — под подбородок. Руки связаны. Человек мучается несколько часов… Группу комсомольцев закопали живьем. Закапывать заставили крестьян. Родителей тут же расстреляли — в лицо, разрывными пулями…

Тяжела партизанская жизнь…

Документ НКИД об истреблении гитлеровцами евреев в Европе. Мрачные факты…

В 1943 году СССР может и будет иметь успех в Европе и на новых основах найдет путь к решению славянской и других проблем.

Получил счастливое письмо от Вс. Азарова и его жены. Письмо с Волжской военной флотилии — от А. Яшина:

«Здесь много книжек Ваших, есть книжки Амурского, Азарова. Есть и моя «Красная Горка». Я счастлив, что попал к морякам. Сильные, непокорные, гордые люди. Счастлив я также тем, что в подготовке перелома, который сейчас наступил на Сталинградском фронте, есть долька и моего участия. Работал с отдачей всех сил — душевных и физических. В устных выступлениях учусь организации речи у Вас…»

Телеграмма от Таирова. Он лежит в госпитале… Думаю о нем — большой кусок жизни с ним связан, — и хороший. Послал ответную телеграмму.

…Тихо, падает снег… Зашел в «келью» С.К. У нее тепло (как будто) — уютно. Можно работать… Она подарила мне свою акварель: вид из нашего окна — петербургский зимний пейзаж со старинной булочной и петухом (флюгером) на крыше. В петухе, хотя он и засыпан снегом, есть задор… Будет дорогой памяткой эта акварель 1942 года.

«В последний час». Прорыв на Среднем Дону расширяется, немцы отступают на юго-запад…

21 декабря 1942 года.

…Квартиру убрали, вымыли… Мне хозяйки не дают места, я вытеснен. Иду гулять… Лужи, мокрый снег. Оттепель… Опять не к месту… Иногда глухие артиллерийские выстрелы с южной окраины.

Операция на Юге развертывается. Несомненно, это стратегически наиболее зрелая и глубокая по идее операция… Наши войска идут вдоль дороги на Котельниково — Тихорецкая, заходя на южные тылы немцев и выставляя заслон навстречу их возможным группировкам (с Северного Кавказа). На северном и северо-западном участках плацдарма идет отсечение противника за Суро-викино и, наконец, ряд ударов со стороны Среднего Дона, где, видимо, истреблены венгерские дивизии… Удар глубокий — отдельные части прошли более 125 километров.

Если взглянуть на карту, понятно, что все линии, направления сходятся в одной точке: Ростов. Здесь должен быть по идее завязан грандиозный мешок… А может быть, на азовском берегу, западнее?..

Но сколько потребуется сил, времени? Удастся ли? В сущности, эта битва может решить судьбу войны, вернее, сроки ее окончания, ибо в целом Гитлер уже проиграл войну, и мы наблюдаем долгую и опасную его агонию.

Противник будет сопротивляться с неистовством…

А у наших есть давняя черта: огромная пробивная сила, лобовая русская мощь, стойкость, хватка. Но было недостаточно мобильности, гибкости… Это-то мы сейчас и изживаем.

Впрочем, и противник сейчас в снегах Дона не слишком-то будет мобилен. Тоскливые, пустынные, покрытые снегом пространства на сотни километров… Бывал я здесь зимой 1917/18 года — в Усть-Медведицкой…

…Сегодня день моего рождения — сорок два года. Домик убран… Ждем гостей.

22 декабря 1942 года.

Вчера вечером были