древнейшим проклятьем. Но, по-видимому девчонка не имеет и малейшего понятия о заклятье! Хм, интересно, значит, можно содрать с нее еще немного золота?

Гоблинша внимательно пригляделась к Кириной золотой монетке, часто хлопая своими выпученными глазами от удивления. Неужели ей сегодня так повезло? Это же одна из тринадцати зачарованных гоблинских монет, что во всем приносят своему хозяину удачу. Кроме любви, разумеется! Но это же сущие пустяки! Чего-чего, а вот влюбляются у гоблинши никогда не было в планах. Она слишком стара и умна для таких фокусов.

Хм, наверное, девчонка и понятия не имеет, какой сильнейший амулет попал к ней в руки. С ним и доспехи никакие не нужны! Зачем? Ведь хозяин такой монеты и в воде не утонет, и в огне не сгорит. Такой амулет даже нельзя потерять – он все-равно вернется к своему хозяину. А вот подарить или променять его на что-то можно.

И какой бы ни была жадной продавщица, она тут же смекнула, что, пожалуй, не стоит требовать с девчонки дополнительной платы. Пусть она забирает кольцо с доспехами, лишь бы только быстрее подписала договор купли-продажи своей молодой кровью, и волшебная гоблинская монета навсегда перешла во владение к Вельмад.

А тем временем рыжеволосый миловидный парнишка, которого еще с сегодняшнего утра звали Кирой, быстро нацепил волшебные доспехи прямо поверх своего синего фрака и почему-то стал внимательно оглядывать прочные кожаные сандалии.

– Это же доспехи Ахиллеса, верно? – серьезно спросил он старуху, которая уже выписывала договор на белоснежном эльфийском свитке, а заодно и предусмотрительно подвинула поближе горшочек с забывай-пылью. – Так где же Ахиллесова пята? Где уязвимое место на сандалиях?

– Что? Дырявая подошва? – спохватилась гоблинша, честно ее сейчас больше волновало то, что горшочке осталось всего половина забывай-пыли. Где же остальное? Ведь, насколько можно было верить ее памяти, сегодня еще не приходило ни одного покупателя! Где бегает этот несносный беличий тролль Дулпи? И почему Голем все еще дрыхнет у стены?

– Ахиллеса убили стрелой в пятку, – настойчиво продолжал мальчишка, было видно, что ему совершенно не хотелось повторить печальную судьбу великого греческого героя. – Где же уязвимое место на доспехах?

– Ах вот ты что знаешь! – прикусила бледную губу старуха, она указала тонким пальцем с длинным острым ногтем прямо в сердце Киры, а точнее на золотой нагрудный доспех. Я прищурился и заметил там маленькую круглую щель, словно от стрелы. – Не знаю, что за сказки вы себе рассказываете, смертные, но Ахиллес не погиб от раны в пятку! Это же троллям на смех! Видишь щель на нагрудном доспехе? Стрела попала точно в сердце, не оставив воину шанса. Что ты хмуришься? Такая стрела сможет отыскать любого. А тебя, юную и горячую, тем более! Любая магия бессильна перед этим слепым коварным чувством. Именно из-за него и погибают величайшие герои!

– А, всего-то! – улыбнулся мальчишка, наконец-то поняв, что именно за чувство старуха имеет ввиду. – Это ерунда! Я не собираюсь тут ни в кого влюбляться!

– И не надо, моя умница, – сюсюкала Вельмад, – но как только твое гордое сердечко перестанет тебе принадлежать, то доспехи рассыплются, обращаясь в прах часть за частью, оставив тебя беспомощной и уязвимой!

– Ни за что! – Кира быстро натянула сандалии и блестящий золотой шлем с густой полоской из красных перьев. – Давайте сюда свой договор!

– Вот он, мой нетерпеливый! – ответила старуха, улыбаясь во весь свой раскрашенный кетчупом рот, она одновременно подала Кире остро заточенное гусиное перо и зачем-то подвинула еще ближе горшочек с забывай-пылью. – Подпиши вот тут и… Ой, положи немедленно меч! У тебя на него не хватит золота!

– Ой, ну все! – закатил серые глаза парень. Он только что вытащил из тумбы отличный острый клинок, массивная рукоять которого была усеяна драгоценными камнями… что делало ее жутко тяжёлой.

Дальше все произошло буквально за пару мгновений. Старуха запустила свою жадную когтистую лапу в горшок с забывай-пылью, Кира же, склоняясь над договором небрежно бросила клинок на какую-то зелёную, как ей самой показалось, обычную ткань. Это был тот самый плащ Драгонвуда, под которым прятался я. Тяжеленая рукоять угодила прямо по моему хвосту. Нет! Такой боли и хамства даже я не мог вытерпеть!

С громким возмущенным «Мрмаау!» я выскочил из своего укрытия и, взъерошенный и разъяренный, вскочил на тумбу, задев ушибленным хвостом горшочек с волшебной пылью и тем самым опрокинув его прямо под ноги старухи. Он разбился, все содержимое поднялось в воздух, окутав гоблиншу сверкающим туманом.

По ее громкому «Апчхи!» я сообразил, что пора начинать рассказывать старушенции ее же воспоминания. И я, подобно Марку, посмотрел прямо в ее вращающиеся в разные стороны глаза и произнес громко и внятно следующее:

– Ты нас никогда не видела и не знаешь! Сегодня у тебя не было покупателей! Ты сама все сломала! Перепила эльфийского вина и пустилась в пляс! Ясно?

– Ага! – послушно кивнула гоблинша, ее темные выпученные глаза наконец-то фокусировались на моей рыжей моське.

– А ты что стоишь, уши развесила… ой, то есть развесил? – обернулся я к Кире. – Хватай меня в охапку и марш наружу, пока вот тот голем у стены не проснулся!

Но мальчишка, очевидно, не получил достаточную порцию забывай-пыли, так как вместо меня он схватил свою золотую монету и бросился к камину. Там он ловко подтянулся и быстро вылез по опущенной верёвке на солнечную палубу. И я вместе с ним – благо я вовремя успел запрыгнуть ему на плечи.

– Спасибо, – прошептала Кира, когда мы уже стояли на ярмарке среди пузатых разноцветных шатров. Доспехи Ахиллеса растворились в воздухе, оставив свою хозяйку в потрепанном синем фраке, но все равно охраняя и оберегая ее, словно невидимым щитом. – Э-э и… кто же ты?

Она наклонилась, протягивая руку дабы меня погладить. Ну уж нет! Я резко выгнул спину и предупредительно зашипел.

– О, плохая киса! – пролепетала растерянная Кира, отдергивая руку. – Так ты умеешь разговаривать или нет?

Следующей ее попытки я не стал ждать, а задрав хвост трубой, развернулся и помчался прочь по своим кошачьим делам. Пусть девочка думает, что ей все это показалось! Что я обычный блохастый кот с дурными уличными манерами и совершенно не умею разговаривать.

Остановившись за углом, я, больше из любопытства и безделья, принялся наблюдать за ней краем зелёного глаза. Кира быстро ощупала свою голову руками, волосы были, как и раньше, короткими, а, значит, лицо – по-прежнему мальчишеским.

Она неуверенно двинулась дальше по деревянной палубе, туда где пестрели верхушками разноцветные шатры, гремела музыка и слышался смех. На ярмарку ремесел, конечно же!