Стало известно, что один отряд прошёл откуда-то со стороны Петровки по направлению к Хатуничам. Отряд насчитывал около 20 человек. На его поимку из Владивостока вызвали красноармейцев, но пока его не нашли. Поэтому всем партийцам и комсомольцам выдали винтовки, патроны и снова организовали их в отряд ЧОН. Оружие им приходилось постоянно таскать с собой.

Между прочим, в связи с этим произошёл один довольно забавный случай.

Как-то часов в 9 вечера проходило комсомольское собрание в избе-читальне, на нём, как всегда, присутствовало много крестьянской молодёжи. Помещение было переполнено, люди сидели на скамейках, табуретках, столах и даже на подоконниках. Окна, конечно, открывались настежь, уже было достаточно тепло. Обсуждался какой-то интересный вопрос, кажется, статья товарища Сталина, помещённая в «Правде» за 15 апреля 1925 года «О комсомольском активе в деревне». После XIII съезда партии статьи Сталина читались и обсуждались с большим интересом.

Так вот, после ознакомления с текстом этой статьи (её вслух прочитал Хужий) многие стали задавать вопросы и пытаться содержавшиеся в ней предложения применить к жизни комсомольской ячейки Новонежина. Большинство желало высказаться, как всегда, стоял шум.

В самый разгар этих споров в раскрытую дверь, расталкивая толпившихся в ней парней, вбежал мальчишка лет 14 с громким криком: «хунхузы!»

Все невольно вскрикнули. Некоторые девушки завизжали: все вообразили, что хунхузы идут где-то вслед за этим мальчишкой. Комсомольцы схватились за винтовки, стоявшие у каждого рядом, а Хужий потушил большую керосиновую лампу, освещавшую избу-читальню:

— Ребята с оружием, быстро на улицу! Прячьтесь за брёвнами, без моей команды огонь не открывать, не забудьте винтовки-то зарядить. Остальные ложитесь на пол и лежите тихонько.

Выполнена была только часть этой команды: на улицу выскочили вместе с вооруженными безоружные и бросились наутёк в разные стороны. Если бы хунхузы действительно находились поблизости, то комсомольцы даже не смогли бы им оказать нужного сопротивления — стрелять было опасно: по улицам в разные стороны бежали парни и девчата, выскочившие из избы-читальни. Но комсомольцы, укрывшись за брёвнами, валявшимися на улице около избы-читальни и около ближайших домов, пока никого чужого на улицах не видели.

Вскоре улицы опустели и всё затихло. Борис и Фёдор залегли за толстым бревном почти под самыми окнами избы-читальни, зарядили винтовки и напряжённо вглядывались в темноту широкой улицы. То же вероятно делали и остальные комсомольцы, примостившиеся кто где сумел. Только Хужий поднялся, вышел к углу улицы и тоже пытался что-нибудь разглядеть в темноте проулка.

И в это время Борис услышал не то плач, не то заглушённый крик, он толкнул Федьку и обратил его внимание. Тот прислушался и тоже услышал.

Эти странные звуки доносились откуда-то со стороны избы-читальни. Парни тихонько поднялись и направились к окнам избы, чтобы заглянуть внутрь и выяснить, что это за крик. На улице было темно, и потому даже в нескольких шагах ничего видно не было. Подойдя к стене здания, ребята заметили что-то белеющее у одного из окон. Пошли быстрее и вдруг замерли в испуге и удивлении. Они увидели на подоконнике чьи-то большие белые ноги, согнутые в коленях: стопы их находились где-то внутри помещения, бёдра и остальная часть тела вплоть до обнажившегося живота висела наружу, грудь и голова девушки, как уже теперь можно было определить, была закрыта свесившимися юбками. Из-под этих-то юбок и доносился тот странный звук, который услыхали наши ребята. Руками девушка безуспешно пыталась достать до земли, чтобы упереться в неё; отцепиться ногами она боялась, да, видимо, и не могла.

Несмотря на весь трагизм положения девушки, ребята не могли удержаться от смеха, особенно после того, как освободив её, узнали, что это была их знакомая — нескладная, но очень добродушная Поля Горобец, одна из подруг Кати Пашкевич, приехавшая на каникулы домой.

Оказывается, она сидела на окне. Во время поднявшейся паники кто-то пытался выскочить в окно, толкнул её, и она, не успев опомниться, очутилась висящей вниз головой на улицу. Её юбки зацепились за какой-то гвоздь, торчавший в наличнике, она и повисла на нём. Согнув ноги в коленях, сперва пыталась приподняться и вновь забраться на подоконник, или хотя бы не свалиться вниз. Она не представляла себе, сколько оставалось ещё до земли, но боялась, что высоко, так как руками достать не могла. Разогнуть ноги тоже боялась, так как, понимая, что висит на юбке, считала, что материя не выдержит, порвётся, она упадёт на землю головой и убьётся.

Первое время она висела молча, ей было стыдно звать на помощь, ведь вся передняя часть юбок свалилась ей на голову, а так как под ними ничего не было, то она понимала, что обнажена снизу до пояса. Как ни темно, но её неприличный вид был бы заметен. Но время шло, никто на помощь ей не являлся, а голова уже начала затекать, тогда она не выдержала и начала плакать. Этот-то плач и услыхал Борис.

Конечно, первым побуждением ребят было как можно скорее освободить из неудобного положения невольную пленницу. Надо сказать, что это им удалось далеко не сразу: девушка весила порядочно, и пока они её подняли и вновь усадили на подоконник, а затем отцепили от гвоздя и спустили на землю, попотели немало. Ну а всё, что мы рассказали перед этим, они узнали от Поли уже гораздо позже.

После этого случая, рассказанного обоими ребятами своим товарищам, над Полей не раз потешались и в шутку спрашивали её, как это она собиралась своим видом пугать хунхузов, и что она показала Борису и Фёдору.

Она эти насмешки принимала добродушно, и сама смеялась:

— До хунхузов было далеко, так что их я испугать не могла, а вот вы все, действительно, перепугались, бросились, как зайцы, в разные концы так, что меня, бедную девушку, из окошка вытолкнули. Ну а Борис с Фёдором ничего не увидели: во-первых, темно было, а во-вторых, они, застав меня в таком положении, и сами перепугались, и ни о чём не думали, как только о том, чтобы меня скорее в вертикальное положение вернуть. Я-то вначале испугалась, чтобы меня кто-нибудь не увидел, а потом уж боялась, как бы не задохнуться мне под юбками-то. Хорошо ещё, что ребята мой рёв услыхали, да помогли. А коли и увидели что, так меня же от этого не убыло!

Такое забавное приключение запомнилось Борису Алёшкину в связи с этим появлением хунхузов. Но оно научило комсомольцев Новонежина и другому. Оно показало, как легко могла возникнуть паника, способная наделать много бед.

Ведь, как