бокалом вина с самого утра, еще до мессы. Больше всего из представленного на сегодня ей наряда, Эли понравилось сюрко,139 сделанное без изысков и из привычных ей материалов: сендала и шерстяного драпа, известного более как экарлат140. Освоившись в новых нарядах, она с удовольствием отметила, что красный ей как всегда к лицу. Волосы на голове она прикрыла белым вимплом141 из индийского карбасина.142 Вимпл поддерживался на голове диадемой инкрустированной электроном.143 Ей так же принесли красные перчатки в отдельном футляре, но она, бросив взгляд на них, решительно его отложила в сторону. Не гоже кастильской принцессе носить на руках грубую французскую подделку, под добротные творения кастильских кожевенников. Так как и было принято этикетом того времени, она явилась в обеденную залу к середине обеда, не обращая внимания на алчные взоры придворных рыцарей и рыцарей монахов. Последние, почему-то сразу, после церемониального представления, где её под руку держал сам легат, ушли в церковь, молится живому образу девы Марии. Проводив последнего, она подумала,

– И здесь то же самое. Только Тибо шампанского не хватает. Интересно поесть то дадут?

Но поводу еды опасения были напрасны. Одной рыбы было в таком изобилии, что на шестом блюде она напрочь забыла, как назывались следующие. Ей понравилась мясо – оленина, и окорок из ursus, то есть из медведя. Хлеб тоже был вкусный, не такой как она ела раньше, а более душистый.

– Из Руси пояснил легат. Отламывая, ей очередной ломоть, куда предполагалась налить кисло сладкий винный соус из соусницы стоящей посреди стола, это был верх куртуазной любезности для монаха.

Эля быстро освоилась в новом окружении и со спокойствием и достоинством принимала знаки внимания, как легата, так и представителя доблестного шведского короля ярла, которого все звали не по имени, а по должности Ярл. Эля спросила почему?

– Он еще ничего не сделал такого замечательного, чтобы его имя упоминали рядом со званием Ярл. Вот прославит себя поступком, тогда и будет зваться Ярл Кари. Да, к стати, наш ярл потомок, того ярла Кари сына Сёльмунда, о котором говорится в саге о Ньяле. Я потом вам все объясню,– доложил ей Вильгельм моденский.

В конце обеда, когда сытая и довольная жизнью Элеонора ждала появления музыкантов или шутов, в залу без объявления вошли шесть человек с вооружением. Эля удивилась такой наглости неожиданно появившихся личностей. Однако, легат, не давая знака к окончанию трапезы, подозвал к себе воинов.

– Что случилось?– спросил он.

– Ваше священство мы просим вас засвидетельствовать длину этого клинка, с тем, чтобы наказать ослушника. По законному праву и обычаям, меч должен иметь длину от двух с половиной локтей до трех с четвертью, а нож оружие простого люда менее локтя. Этот клинок больше ножа и значит, его должен носить рожденный свободным, а не серв. После освидетельствования мы возьмем в казну этот странный клинок, а владельца его накажем изгнанием.

Эля сразу узнала свой подарок капитану и, упреждая слова легата, сказала.

– Я, Хранительница Камино, даю такие мечи, только тем достойным, которые много сделали для поддержания нашей матери церкви и этот клинок, я дала самому достойному. Вам надлежит вернуть его и отпустить всех задержанных.

Легат, услышав краткую речь Хранительницы, поспешил произнести,

–Да будет так, – и единым жестом выгнал всех шестерых из зала.– Вооруженных схваток мне тут еще не хватало в начале зимы, – подумал он и испытал чувство благодарности к вновь приезжей.

Вскоре принесли десерт из меда и орехов, но так, скорее, для вида, нежели для продолжения трапезы. Точнее десерт вынесли, для того чтобы показать всем гостям, ведь среди них могли оказаться и недалекие люди, что настало окончание трапезы. Как только десерт унесли легат, встав, благословил всех кратким знамением и, взяв под руки Элеонору, горделиво удалился. Он привел её в небольшую залу, где был, устроен не пропорционально большой камин, который недавно протопили, как следует. В зале было тепло и не было дыма. Скамьи в зале были специально поставлены возле камина и тоже были теплыми.

– Вот дитя мое, это мое место жизни. Самое теплое место среди этого юдолища печали и холода, – начал он.

– Я внимательно прочел письмо моего друга. Да действительно друга. Мы с ним в одной кельи пять лет прожили, когда учились в Сорбонне и когда в Риме работали в канцелярии святого престола. Такое не забывается…. Да, вот собственно. Ну и, Я помогу вам добраться туда, куда вы хотите, но и вы помогите мне…… ЭЭЭ. Я хочу уехать отсюда как можно быстрее, но еще встречи, и эти обязанности легата не дают мне права так просто и быстро уехать!!! Я проживу на острове еще одну зиму, и не скрою одинокую скучную зиму, если вы меня покинете. Кому нужен, старик пусть даже и папский легат? А вот, вдруг, если вы останетесь, то к вам приедут многие владетельные синьоры, и я увижу их не весной, а еще зимой, и решу за эту зиму все свои вопросы. А весной я уеду в Рим. Мадонна. Погреть свои кости на старости лет. Соглашайтесь, тем более, что шведы раньше весны в поход не выступают.

Легат проговорил так быстро свое предложение, что Эля не успела вставить не слова. Она задумалась на некоторое время и ответила легату на неплохой латыни.

– Отче, ваш возраст дает вам право обращаться с такими предложениями к дамам. И я принимаю его.

–Мадонна, я знал, что вы не просто красавица, но и умница!! Теперь расскажите мне все, с того самого момента как вас прислали во Францию. Не беспокойтесь зимы тут долгие, мы и наскучить друг другу успеем, так что торопится, не будем, начнем помаленьку, не спеша. Вам, какого вина со склона Везувия или из Сицилии, – ответил ей легат.

–Из Сицилии144, – ответила она.

Эля с поклоном присела на теплую скамью, так же с поклоном приняла из рук легата бокал с вином, сделала один глоток и начала свой рассказ. Так каждый день, если не случалось чего-либо из ряда вон выходящего или больших праздников, на протяжении всей зимы Элеонора рассказывала Легату, свою жизнь. Некоторые эпизоды легат просил повторить, некоторые даже записывал. Легат специально выбрал время после обеда и до вечерней мессы, когда их никто не беспокоил. В это время все были заняты собой; кто готовился к вечерней службе, приводя свою одежду в порядок после трудового дня, кто просто