десяти ярдов в ширину.

Я взглянул на карту. Залив Маленькое Копытце — так он назывался. Не оригинально, но очень точно. В заливе стояло довольно большое судно. Две якорных цепи свешивались с носа и с кормы. За заливом лежало небольшое плато, покрытое зеленым мхом или травой — я не мог разобрать, чем именно. Плато пересекало высохшее русло ручья, уходящее вверх, в горы. Посреди плато стояли четыре брезентовых палатки цвета хаки. Вокруг копошились фигуры людей.

— Может быть, это то, что нам нужно? — спросил Вильямс.

— Может быть.

Но достаточно оказалось только раз взглянуть на худого, бородатого очкарика, бросившегося меня приветствовать, когда я выбрался из кабины, чтобы понять, что это было совсем не то. Еще один взгляд на его семерых товарищей, бородатых типов, закутанных в шерстяные куртки и перемотанных пушистыми шарфами, которые не работали, как мне показалось сверху, а отчаянно пытались помешать ветру снести их неумело поставленные палатки, полностью отметал сомнения по этому поводу. Этой банде было бы не под силу захватить и двухвесельный ялик. Корабль их, как я теперь видел, осел на корму и сильно накренился вправо.

— Привет, привет, привет,— произнес бородатый очкарик.— Здравствуйте, здравствуйте. Боже, до чего же мы рады вас видеть!

Я взглянул на него, пожал протянутую руку, перевел глаза на накренившийся корабль и мягко сказал:

— Каждый может потерпеть крушение, но это еще не повод для отчаяния. Вы не на необитаемом острове. Вы на материке. Помощь всегда под рукой.

— Нам известно, где мы находимся,— он взмахнул рукой.— Мы пришли сюда три дня назад, но, боюсь, наше судно получило пробоину во время ночного шторма. Это очень огорчительно, крайне неприятная история.

— Вы получили пробоину, стоя на якоре? В том же положении, что и сейчас?

— Совершенно верно.

— Какое невезение. Оксфорд или Кембридж?

— Оксфорд, разумеется.— Он был явно удивлен моей недогадливостью.— Совместная геологическая и гидробиологическая экспедиция.

— В камнях и воде здесь недостатка нет,— согласился я.— Повреждение серьезное?

— Дыра в обшивке. Течь. Нам самим не совладать, я боюсь.

— Еды хватает?

— Разумеется.

— Передатчика нет?

— Только приемник.

— Пилот вертолета вызовет по рации судоремонтную бригаду. Как только погода исправится, они будут здесь. До свидания.

Челюсть у него отпала на несколько дюймов.

— Вы улетаете? Просто так?

— Мы — морская спасательная служба. Прошлой ночью поступили сигналы бедствия.

— Ах, вот в чем дело. Мы слышали об этом.

— Мы подумали, что это с вами беда. Рады за вас, что это не совсем так. Нам предстоят еще длительные поиски.

Мы полетели дальше вдоль Лох Хурон. Через некоторое время я сказал:

— Достаточно. Давайте осмотрим эти четыре острова в заливе. Начнем с самого восточного, как там его называют? Да, Ейлин Оран. Потом направимся обратно ко входу в Лох Хурон.

— Вы же собирались осматривать его до самого конца.

— Я передумал.

— Ваше дело, вы заказываете музыку,— спокойно сказал Вильямс. Он был удивительно нелюбопытен, этот молодой лейтенант.— Курс на север, к Ейлин Орану.

Мы были над Ейлин Ораном через три минуты. По сравнению с ним Алькатрац выглядел бы милым курортным местечком. Черная скала в половину квадратной мили, без признаков растительности. Но на острове был дом. Дом, из трубы которого струился дымок. Рядом с домом пристань, навес для лодок. Но самих лодок не видно. Дым означал, что в доме жили люди. Как минимум один человек. Легко догадаться, что он не зарабатывал себе на пропитание земледелием. Значит, у него должна быть лодка. Корабль, на котором он мог рыбачить, на котором мог добраться до материка, ибо с тех самых пор, как Роберт Фултон изобрел пароход, ни одно пассажирское судно ни разу не заглянуло на Ейлин Оран. Вильямс высадил меня в двадцати ярдах от пристани.

Я обогнул ангар и внезапно остановился. Я всегда резко останавливаюсь, когда меня бьют бревном в живот. Прошло несколько минут, прежде чем я, наконец, смог глубоко вздохнуть и выпрямиться.

Он был высок, худ, седовлас, лет шестидесяти пяти. Не брился, наверное, неделю, а рубашку не менял месяц. А ударил он не бревном, как мне показалось, а прикладом. В руках у него было ружье. Не какой-нибудь полуигрушечный пистолетик, а настоящая старая двустволка двенадцатого калибра. Такая штука на близком расстоянии, а расстояние в данном случае было не больше шести дюймов, даст фору даже «Миротворцу», когда дело дойдет до того, чтобы снести человеку полчерепа. Дуло смотрело мне в правый глаз. Как будто бы я заглядывал в туннель Мерси. Когда он заговорил, стало ясно, что он понятия не имеет о хваленом гостеприимстве и вежливости жителей здешних мест.

— Кто такой, черт тебя дери? — прорычал он.

— Мое имя Джонсон. Уберите ружье. Я...

— Какого черта тебе здесь надо?

— Как насчет старой шотландской традиции приема гостей? Она так популярна в этих местах. «Цейд майл файлт» или сто тысяч приветствий, так, кажется, называется... .

— Я повторяться не люблю, мистер.

— Спасательная морская авиация. Яхта тонет неподалеку...

— Не видел я никакой яхты. Проваливайте с моегоострова ко всем чертям! — Он опустил дуло ружья на уровень моего живота. Может быть, потому, что так вернее будет, или решил, что удобней закапывать целый труп, чем по частям.

— Живо!

Я кивнул на ружье.

— За это можно и в тюрьму угодить.

— Кто знает, может, и не угожу. Мне известно только, что непрошеным гостям на этом острове делать нечего. Дональд Макичерн защищает неприкосновенность своего жилища, а это его право.

— Ты им неплохо пользуешься, надо сказать, Дональд,— одобрительно заметил я. Ружье дрогнуло, и я продолжал быстро:—Только не надо просить меня «заходить почаще», потому что я не собираюсь воспользоваться приглашением.

Когда мы поднялись в воздух, Вильямс сказал:

— Я краем глаза что-то заметил. У него в руках была винтовка?

— Во всяком случае, не протянутая для приветствия рука. Столько болтают о хваленом здешнем гостеприимстве! — горько заметил я.

— Кто он такой? Чем занимается?

— Тайный агент Шотландского туристического агентства, проходящий специальную подготовку перед тем, как поехать их полномочным представителем за границу. Он не из тех, кого я ищу. Это точно. И он совсем не сумасшедший. В таком же здравом уме, как мы с вами. Просто человек доведен до отчаяния.

— Вы так и не заглянули в ангар, хотя собирались узнать,