– Эта катастрофа может быть как-то связана с воздействием Фактора? – спросил Понтекорво.

– Может, – подтвердил доктор. – А может и не быть. Я, впрочем, склоняюсь к мнению, что Малфой выдал нам верную информацию. Просто не успел предупредить о возможных препятствиях на нашем пути. Не исключено, что он знал, как их преодолеть, и собирался поделиться своим знанием уже по прибытии сюда – для гарантии с нашей стороны, так сказать. – Он сделал паузу. – А препятствия наверняка еще будут. И проблема даже не в размножившихся одичавших морфах, хотя и с ними скорее всего придется бороться. Дело в том, что у полового размножения есть еще один нюанс. В природе скрещивание между разными видами крайне ограничено. Фактически в большинстве случаев оно просто невозможно и происходит только между близкородственными видами – скажем, между лошадьми и ослами, да и то потомство оказывается стерильным. У обретших способность размножаться биоморфов, произошедших от бесполых предков, такой природный предохранитель в геноме просто отсутствует за ненадобностью. В результате на этой территории наверняка имеют возможность скрещиваться самые разные виды, порождая такое чудовищное потомство, от одного вида которого волосы могут встать дыбом.

– Обнадежил, – хмуро заметил Мигель Понтекорво. – Но как бы там ни было, надо двигаться дальше.

Полковник забрался в кабину, и они с Тихоновым принялись совещаться насчет дальнейшего маршрута. Вариантов было два: двигаться через степь с редкими деревцами и обогнуть город с востока или же обойти его с запада, пробираясь через довольно густой лес. В беседу влез аналитик, посоветовавший западный путь. В лесу, по его мнению, было проще укрытья от диких дактилей, из-за внушительных размеров представлявших опасность даже для мокрицы-механоида. В существование крупных наземных монстров Каплан не очень верил, полагая, что в пустынной местности им сложно было бы прокормиться. Если крупные морфы и бродили по этим мертвым просторам, то питались они скорее всего растительной пищей. Понтекорво нашел это соображение здравым и приказал Тихонову двигаться на запад.

Мокрица тронулась с места и минут через пятнадцать погрузилась в лес, ломая псевдохитиновыми бортами тонкие стволы. Недостаток света не позволял бурно разрастаться подлеску, так что двигаться между древесными исполинами не составляло особого труда. Тихонов задал мокрице направление и предоставил ей самостоятельно находить дорогу: ее инстинктов было достаточно для того, чтобы огибать деревья и держать нужный курс. Сам биомеханик сосредоточил внимание на радаре.

Примерно через час они выбрались на разрушенную дорогу, ведущую к западной окраине города.

– Смотрите! – показала на монитор Лара. – Что это?

У края дороги валялось нечто черное и бесформенное, напоминающее в беспорядке сваленные огромные глыбы ноздреватого вулканического туфа высотой вдвое больше мокрицы группы «Зеро». И только когда они проехали мимо этой груды и разглядели непонятное нагромождение под другим углом, в нем внезапно проступили знакомые формы.

– Арахноид… – прошептал Каплан.

Это были останки огромного паука. На его бугристой спине, сразу за головой с огромными клешнеобразными хелицерами, виднелись атрофировавшиеся жерла кислотных метателей. Панцирь арахноида был расколот, по головогруди змеилась длинная узкая трещина с мокрыми краями.

– Твою ж мать! – не сдержался Купер. – И много тут таких?

– Меня гораздо больше интересует, кто его раздавил, – озабоченно произнес Каплан. – Скоро закат?

– Часа два еще, – ответил Тихонов. – А что?

– Особенно опасные хищные животные могут быть активны ночью. Это древний атавизм, он порой тоже включается, когда за геномом бесконтрольно размножающихся морфов перестают следить инженеры.

– Пока нам никто особо не докучал, – проговорил командир. – Но если ночью обстановка кардинально изменится, то, вероятно, лучше поискать укрытие, пока светло. Нам необходимо сохранить транспорт. А если на мокрицу нападет кто-то вроде этого, – он ткнул пальцем за спину, где понемногу скрывался за поворотом дохлый паук, – то шансы добраться до места сократятся в разы.

– Я бы не стал рисковать, – согласился доктор. – Лучше найти пустое здание и укрепиться в нем.

– Разумно, – кивнул Понтекорво. – Антон, сворачивай в город.

Тихонов развернул морфа и направил его к западной окраине.

Брошенный город издалека производил довольно мрачное впечатление, но вблизи оно усугубилось многократно. Небоскребы западной окраины уже давно умерли. Это были даже не примитивные термитники, как в столице, а растительные биоздания – предельно дешевые в выращивании и простые в уходе, однако имеющие огромный минус: когда биоздание умирало, жить в нем становилось смертельно опасно. В Империи они были запрещены уже две сотни лет. Из-за дешевизны такие строительные модули порой использовали в нищих колониях Обитаемых Секторов, однако через полтора-два десятка лет, когда здание начинало засыхать, жильцов приходилось спешно расселять, а гигантский древесный скелет сносить, поскольку, обрушившись самостоятельно, он мог наделать немало бед. В этом мертвом городе разрушать засохшие скелеты дешевых небоскребов было некому, и они время от времени падали от ветхости сами.

– Около десятка воздушных целей! – предупредил Тихонов, не отрываясь от радара. – Удаление – километр.

– Срочно ищи укрытие! – крикнул Блэк, занимая место стрелка. – Это дикие дактили!

Орудие механоида не было приспособлено для зенитного огня, но другой защиты от хищных птероидов все равно не имелось.

Антон направил морфа к ближайшему небоскребу. Подходы к нему оказались завалены отслоившимися со стен кусками окаменевшей коры, каждым из которых можно было свободно накрыть бассейн средних размеров, так что проскочить на полной скорости не стоило и мечтать. Извиваясь и выгибаясь, мокрица с трудом вскарабкивалась на груды мусора, ее членистые ноги то и дело проваливались в прогнившую труху, осыпавшуюся с мертвых стен. Видневшиеся у основания ближайшего небоскреба ворота подземного загона для морфов, к которым правил Тихонов, при ближайшем рассмотрении тоже оказались наполовину завалены и перекрыты гигантскими кусками коры, больше похожими на раздавленные железобетонные плиты. В соседние двери мокрице было не протиснуться никак.

Невысоко над домами появились три крупных дактиля. Они описали круг над многоэтажным древесным скелетом и начали быстро снижаться, зафиксировав добычу. Майор задрал пушку на максимальный угол и ударил по ним из двух стволов, но промахнулся. Плазменный заряд шарахнул в соседнее здание на уровне тридцатого этажа – выше жерло излучателя не поднималось. Вниз посыпались труха и обломки, а потом от стены беззвучно отделился огромный кусок облицовочной коры и, перевернувшись в воздухе, с оглушительным грохотом рухнул метрах в тридцати позади механоида, обдав ближайшие подъезды шрапнелью осколков.

– Блэк, ворота! – заорал Понтекорво. – Ворота!.. Купер, поддержи!

Реджеп резко развернул орудия горизонтально и выпустил два заряда подряд по перекрытым воротам. Плазменным взрывом их внесло внутрь здания вместе с перегородившим вход мусором, из открывшегося провала вырвались клубы пыли и дыма. Распахнув мембрану десантного люка, Понтекорво схватился левой рукой за одну из предохранительных стоек, высунулся наружу так далеко, как только смог, вытянул правую руку с обмотавшимся вокруг нее бластером и открыл беглый огонь в зенит. Выбравшийся с другого борта Фред поддержал его огнем. Дактили ловко уворачивались от мелькающих мимо огненных зарядов, но для этого им приходилось закладывать резкие виражи, что замедляло скорость их снижения.