бизнес, требовавший искусных манипуляций и знаний, когда врать становилось опасно, и менеджер это прекрасно знал; впрочем, как и игрок, решивший испытать удачу. Чем-то это даже было похвально. Проблема, собственно, была в кубиках; них самих, что сейчас и держал перед глазами менеджер, располагались небольшие отверстия на месте сторон с нечетными числами, а внутри — черная пудра. В итоге, когда кубик падал нужной стороной, то ничего не высыпалось, но, если падали четные числа — пудра уходила, из-за чего верхняя сторона всегда казалась нечетной. Выбросить победную комбинацию было довольно сложно, а дилер, тот, кто прятал кубы в чашу и мешал, легко мог по следам пудры определить значение кубиков: если пудра оставалась, значит, на кубах были четные значения: то есть, выпадало два куба с нечетными. В зависимости от следов пудры можно было определить, что показывали оба куба. Опытный дилер мог определить значение еще даже до открытия чаши, а избавиться от пудры не было так уж и сложно, она была невесомой и едва заметной, особенно на простыне. Вокруг сидело так много людей, что ничего удивительного не было в том, что та могла испачкаться. А пыль уж — они стояли поодаль от шоссе, но даже сюда ветер доносил грязь.

Хороший план с неопытными игроками, но в игровых домах их калибра, где на таком жульничестве собаку съели, опасно было даже думать о применении подобного. Можно было похвалить мальца; видимо, он давно к этому готовился, раз успел подготовить и фальшивые кубики — обычно казино раздавало свои, их-то он и подменил — и сыграл с постным лицом, не выдавая азарта. Такие люди были полезны; не потому, что их показательное наказание пугало остальных жуликов, хотя тоже работало, о, нет, отнюдь. Чаще всего те, кто изобретательно жульничал, мог сыграть хорошую службу в защите от своих коллег. Тех, кто обманул казино на некрупную сумму, принято было оставлять целыми и просто заключать договор на обман еще потенциально опасных игроков; другие же либо начинали рабский труд на заведение, либо… Что ж. Это была информация не для чужих ушей. Да и в любом случае, в этот раз уродцу повезло; победа была не настолько оглушительной. Словно этот маленький ублюдок гнался отнюдь не за деньгами, но именно что за ощущением азарта, опасности, покалывавшей на кончиках пальцев.

Адреналиновый маньяк. Худший тип.

Крепко сжав кубики в кулаке, менеджер кивнул подчиненным, следом за чем они поднялись на ноги, и затем сухим субтильным тоном, не выдавая ни следа раздражения, произнес:

— К боссу его.

В конце концов, он был лишь менеджером. Управляющий же решал все глобальные вопросы. С его репутацией было неудивительно.

Названные быстро поклонились, и, подхватив сопротивляющегося жулика под руки — его попытки вырваться были тщетны, хотя, как показалось менеджеру, он не особо и сопротивлялся, будто кто-то выключил всю энергию, разом — потащили прочь из игрового зала, сопровождаемые взглядами любопытных зевак. Опасливыми, напуганными. Урок был сыгран верно. Стоило дверям за ними закрыться, менеджер отправил кости в карман, решив, что посмотрит на них поближе, и, может, возьмет в оборот; сам же, хлопнув в ладоши, солнечно улыбнулся остальным игрокам. Прямая его спина, улыбка и крайне доброжелательный взгляд не выдавали ярости от мысли, что какой-то цепкий ублюдок попытался сжульничать в его казино.

Ласковым тоном четко произнес:

— Что ж, вышла небольшая заминочка. Продолжим?

К боссу обычно отволакивали лишь тех, кто провинился очень крупно.

С ними случалось много чего нехорошего: иногда и пальцы резали (считалось чем-то вроде милосердного помилования), а если были импланты — изымали (исключая те, без которых бывший клиент мог и помереть). Не считая тех случаев, когда бедолагу запрягали работать на казино. Кто-то в «Союзе» считал это слишком малой платой, должники были гнилью, что портила кровь, но их босс полагал, что так будет лучше — во-первых, научит, а во-вторых, покажет, насколько решителен человек. Ведь если он и отрезанного пальца не испугается, то можно было подумать о том, как его, такого бесстрашного, использовать. Мало кто сопротивлялся подобному: в конце концов, босс знал лучше. Он давно играл по правилам улиц, еще с тех времен, когда «Союз» только-только зарождался.

Этот клиент тоже был с аугментацией рук. Одна была скрыта под синтокожей, но на второй та была содрана, не скрывая весьма качественный хром. Корпоративный, сразу было видно. Опытный спец дал бы за это железно неплохую сумму, только вот одно мешалось: кривое место спая выдавало украденную вещь. Впрочем, кому было не наплевать? Хром на дороге не валяется; всему найдется место.

Но была еще проблема… В этом конкретном жулике. Менеджер, конечно, знал его плохо, но знали тащившие его ребятки. И, волоча за собой уже почти не сопротивляющегося невежливого гостя, один из, тех, кто видел его ранее, несколько раз, в компании довольно уважаемых людей, вдруг обронил странным, даже слегка удивленным голосом:

— И зачем ты это делал? Столько раз сюда ходил — и все в порядке было! И сейчас решил сумничать? Или ты всегда нас наебывал?

Вопрос вникуда.

Остался без ответа; вместо него жулик лишь вскинул голову и взглянул прямо в глаза, не моргая. С этим бешеным взглядом и разукрашенным шрамами лицом он не напоминал того, кто так просто испугается разборок с боссом. Один из тех поехавших наркоманов, что дрались на улицах до потери пульса; таких раньше только и вербовал Тебей в ряды «Союза», в ряды тех, кто выстроил сегодняшних якудза, но их время ушло. Ушло… Но не для босса. Наверное, он в таком персонаже заинтересуется. Такие — бешеные — отчего-то ему очень сильно нравились.

Может, из чувства ностальгии.

— Не болтай с ним, — предостерег второй. Он открыл дверь в одну из комнат и протолкнул туда жулика, после чего резко, войдя следом и не спуская взгляд с того, поклонился: — Господин Ода.

Они оба, сопровождающие, опустили головы перед человеком, что восседал напротив них.

Несмотря на роскошь остального игрового дома, сам кабинет был обставлен не настолько вычурно, почти даже аскетично, что резко контрастировало с остальным убранством: из роскошного в нем был лишь стол, сделанный под дерево, да пара картин на стенах, подделки под старину. В отличие от кабинета менеджера со множеством экранов с камер и документов, это место больше напоминало гостевую комнату: помимо рабочего стола, тут также стоял невысокий чайный столик с подушками, на которых стоял заранее подготовленный сервиз.

Хозяин комнаты, господин Ода, сидел к ним спиной, даже не поворачиваясь.

Затем цокнул и