– Ты – госпожа Кетева? – спросил Юрген недоверчиво.

Он думал, что Кетева окажется маленькой и болезненной, с дрожащими пальцами – так ведь представляют колдуний, чей разум изломался настолько, что из белой пуночки она превратилась в чёрного грача?

Её глаза – бездонные, влажно-карие – остановились на лице Юргена.

– А ты – пёс Йовара, – заметила она, и Юрген понял, что это не вопрос.

– Я свой собственный пёс, – буркнул зачем-то. – Меня зовут Юрген.

Только тут он сообразил, до чего же её черты – нос, губы, овал лица – были похожи на черты Грацека. Будто шили по одним лекалам.

Кетева вежливо посмеялась.

– Нет, – сказала она. – Пока ты ещё сам не свой.

Она поднялась. Выплыла на середину комнаты, села на бортик бассейна и указала Юргену на место рядом с собой. Тот подчинился – заворожённый, он покорно устроился на прохладном мраморе.

Кетева смотрела на него, но казалось, прорезала взглядом его разум, мышцы и кости, и Юрген всё не мог оторваться от её глаз. Они темнели загадочно и маняще, но при этом казались… пустыми. И что-то в них было от любопытного взгляда птицы.

Да, понял Юрген. Она не в себе – но совсем не так, как он ожидал.

– Вопросы? – спросила Кетева. Она легонько коснулась пальцем водной глади. Появилась слабая рябь.

Юрген облизал губы.

Он забыл, что собирался спрашивать, – так его удивила Кетева. Теперь она казалась ему не несчастной умалишённой, но девой, спустившейся с фресок в старых кумирнях, которые теперь посвятили Перстам. Из-за освещения казалось, что её окружало сияние, а в её глазах – духи, снова он про глаза!.. – растворялись кусочки сусального золота.

– У нас не так много времени.

– Да, – хрипнул Юрген. – Да… Ты знаешь, кто создал чудовище?

Кетева разочарованно поджала губы. Вновь погладила воду.

– Ты и сам это знаешь. Конечно, Йовар.

Юрген оторопел.

– То есть?

Кетева просто пожала плечами.

Рябь в бассейне усилилась, расползлась кругами по всей поверхности, и теперь дрожало даже лунное отражение посередине.

Юрген вспомнил, как говорила Кажимера: слова Кетевы тяжело толковать. «У колдовства есть цена, и за свои способности Кетева заплатила здоровым рассудком».

– А кого ты имеешь в виду под чудовищем? – Юрген сощурился. – Волка?

Казалось, это её позабавило.

– Ну, – она усмехнулась, – можно и так сказать.

Юрген ухватился за это. Вспомнил слова Мала о чародее-мстителе.

– Ты говоришь про человека, да? – Он подался к ней, почти коснулся плечом её плеча. – Йовар сделал что-то, что превратило одного чародея в чудовище? И поэтому тот чародей разозлился и создал Сущность из Стоегоста?

Она наконец-то оторвала взгляд от бассейна.

– Не каждый волк – чудовище, – сказала она ему, точно объясняя ребёнку прописную истину. – Но то чудовище, которое создал Йовар, до этого было волком.

Юрген не помнил, когда чувствовал себя таким же недалёким.

– Это Чеслав? – спросил он в лоб.

Кетева заправила за ухо волнистую прядь.

– Что, прости?

– Чеслав, – повторил Юрген, прочищая горло. – Это он создал Сущность из Стоегоста?

Но Кетева только молчала и смотрела на него, склонив голову вбок. Тогда Юрген задал вопрос иначе, бережно подбирая каждое слово.

– Что ты можешь сказать, – говорил он медленно, – про юношу по имени Чеслав? – Уточнил: – Бывшего ученика Йовара?

Кетева качнула головой.

– Я не знаю юношу с этим именем. – Предположила: – Наверное, его нет.

Точно, осенило Юргена. Как спустя все эти годы Чеслав может оставаться юношей?..

– А мужчину? – спросил он жадно.

Кетева отозвалась равнодушно:

– И мужчину.

Юрген с силой растёр лицо ладонями.

– Так, – сказал он, пытаясь собраться. – Ты называешь создателя чудовища волком, но говоришь, что это не Чеслав. Вернее, что Чеслава сейчас нет. Но он мог быть, когда создавал чудовище? А потом, не знаю… покончил с собой? Погиб?

Мысли роились и путались – Юрген понимал, что ему давали знания, но он никак не мог их применить; слишком уж всё было туманно.

Кетева тяжело вздохнула и отвернулась.

– Ладно. – Юрген понял, что повёл разговор не туда. – Бес бы с ним, с Чеславом. Был ли у Нимхе шестой ученик?

– Ну конечно, был. – Кетева улыбнулась ему, как строгая сестра – глупому младенцу. Она положила ладонь на водную гладь, и лунное отражение снова зарябило и засверкало от её чар. – Юное чудовище, чью смерть заключили в серебряную иглу. Из него хотели вырастить чудовище побольше и похищнее, но не думаю, что сейчас кто-нибудь этому рад.

– Кто он? – Юрген дышал через раз. – Или она?

– Раз назвал его волком, можешь продолжать. – Кетева скучающе поводила рукой по воде, и лунное отражение покатилось к ней, как наливное яблочко – по блюдцу. – Не всё ли равно?

Юрген облокотился о колени, запустил пальцы в волосы. Сжал с силой.

– Я не понимаю, – признался он. – Тот, кого ты называешь волком, – ученик Нимхе и создатель чудовища, но не Чеслав?

У него заломило лоб. Сердце стучало как бешеное – Юрген пытался в точности запомнить слова Кетевы, чтобы обдумать их позже, и зачарованно наблюдал, как она играючи толкала пальцами отражение луны.

На прямой вопрос она ему снова не ответила.

– Хорошо. – Юрген понял, что она требовала от него вопросов позаковыристее. – Где он, этот волк?

– Близко. – Яблочко-луна скользило в прозрачной воде, как поплавок. – Волки всегда ближе, чем кажется. Иногда это самые беззащитные овцы и самые добрые пастухи.

Юрген длинно выдохнул.

«Ближе, чем кажется». Что это значит?

Хранко? Бойя? Чарна?

«Самые беззащитные овцы» – должен ли он подозревать тех, кого не подозревал никогда, считая их слишком слабыми колдунами? Ольжану? Ратмилу?.. Нет, это безумие.

«Самые добрые пастухи» – может, это пан Авро? Прославленный добродушный наставник, способный превращаться в хищную многоликую тварь?

Юрген стиснул виски пальцами и начал думать. Кто из тех, кого он перечислил, мог учиться у Нимхе? Хранко не было в Диком дворе несколько лет. Считалась ли тогда Нимхе мёртвой – или?..

Сумела бы Ратмила, уйдя от Йовара, пойти в ученицы к Нимхе? И сумела бы Нимхе научить её колдовству так, как не удалось Йовару?

– Ну хватит. – Кетева поднялась с бортика. В её глазах плясали смешинки. – Нужно торопиться. У меня для тебя подарок.

Ошалевший, Юрген не сразу понял смысл её слов. Но вот Кетева снова оказалась перед ним, и она протягивала ему ножны с кинжалом.

– Бери, – велела она, – и спрячь быстрее.

– Госпожа. – Юрген оторопело взвесил кинжал в ладонях. – Ты и так слишком добра. Ты разрешила поговорить с тобой, и я не заслуживаю твоих подарков. Мне нечем тебе отплатить.

– О, платить ты будешь не мне. – Она наклонилась. – Это нож, который выковал мой