Симона рассмеется и ответит, мол, что касается Мэри она готова поверить всему. Абсолютно всему!

Они не станут вспоминать о том, как Кейти когда-то сказала: «Научи меня», как неловко и болезненно это было. Не будут говорить о словах Симоны: «Мы с тобой – самые красивые люди, которые когда-либо жили на свете», их Кейти запомнит навсегда. И об уроке не будут говорить, до которого добрались, прежде чем Симона уехала. Нет, они начнут прокладывать новые тропы, осваивать новую территорию. Потому что мир велик и разнообразен, он становится все шире и шире, и в нем возможно все.

Кейти шла под руку с Мэри по коридору. Когда они проходили мимо столовой, старушка весело помахала рукой другим обитателям дома престарелых, которые усаживались за столики для ланча.

– Уезжаю! – крикнула она. – Меня забирают домой!

Кэролайн, шагавшая впереди с Крисом, обернулась и строго посмотрела на Мэри.

– Нет, – сказала она, – ты не едешь домой. Мы отправляемся на побережье.

– Но сейчас время ланча! – возразила Мэри. – Я же пропущу пудинг!

– Мы взяли с собой еду, – улыбнулась Кэролайн. – С голоду не умрешь, не переживай.

– Ну, надеюсь, у тебя с собой что-то такое, что я люблю, а не дрянь какая-нибудь, – проворчала Мэри.

– Конечно, только то, что ты любишь, – заверила старушку Кейти, когда они проходили по вестибюлю. Она помахала рукой администраторам. – Мама очень постаралась.

Но Мэри ее не слушала. Она указывала вдаль, за автостоянку.

– Ты посмотри… Как там красиво!

Кейти посмотрела туда. Это и правда выглядело великолепно: море, серые кучевые облака, поблескивающая под солнцем галька.

– Сейчас вытащу вещи из машины и пойдем, – сказала Кэролайн. – Скорее, пока дождь не пошел!

Они прошли через автостоянку и, миновав шоссе, оказались у забора перед пляжем. На берегу было немноголюдно, всего несколько семейств. Люди сидели в шезлонгах под навесами и мрачно смотрели на море. Несколько детишек играли на мелководье с рыболовными сачками и ведерками.

– Как я люблю всю эту воду, – сказала Мэри, когда они спускались по деревянной лестнице. – И она всегда близко.

Так и было. Она могла видеть море из окна комнаты, даже когда лежала в кровати. Мэри пробыла в доме престарелых Святой Екатерины всего две недели, а Кэролайн уже выхлопотала для нее комнату с видом на море и помогла восстановить «стену памяти» (включая некоторые фотографии, которые раньше прятала). А еще наняла грузовик, чтобы из старой квартиры Мэри перевезли валлийское трюмо и кресло Джека. Теперь, когда у Кэролайн отпала необходимость жить под одной крышей с Мэри, она стала гораздо более заботливой дочерью.

Когда они добрались до песка, Кейти разложила одеяло, а Крис поставил шезлонг. Кэролайн поставила на песок сумку-холодильник и сняла туфли.

Увидев это, Мэри тоже сбросила туфли.

– Помочу ноги в море. Сто лет этого не делала, и ты мне не помешаешь.

Кэролайн улыбнулась.

– Ты это каждый день делаешь, когда приходишь сюда с Чарли, вашим работником.

– Вовсе нет. Ты глупости говоришь.

Кэролайн взяла Мэри под руку, и они вместе направились к кромке воды. Крис и Кейти побрели за ними.

На песке валялись маленькие голубые ракушки, створки морских гребешков, клубки черных водорослей. Время от времени можно было увидеть мертвого краба, лежащего на спине с растопыренными клешнями.

Кейти подобрала две ракушки и дала одну Крису.

– Вот, возьми. Перламутровая.

Брат улыбнулся и убрал раковину в карман.

– Подарю ее малышке.

– Ей не понравится. Нужно подобрать более подходящий подарок.

Крис кивнул.

– Спрошу у папы.

– Ты послал ему имэйл? Вы договорились?

– В следующие выходные, с ночевкой. – Крис покосился на сестру. – Тебе тоже стоит поехать.

А если она поедет, о чем будет говорить с отцом? «Папа, я должна что-то сказать тебе… Есть одна девушка… Папа, а ты будешь все равно любить меня, если…» Столько непростых разговоров ожидало Кейти впереди.

– Я тоже скучаю по папе, – сказала она. – Если не присоединюсь в этот раз, в следующий обязательно поеду.

– Да, – кивнул Крис, – понимаю.

Над морем плыли тучи. Издалека донесся тихий раскат грома, но Мэри это не испугало. Она подсунула подол юбки под края панталон и пошла по мелководью. Кэролайн пришлось держать ее за руку. Она явно была убеждена, что если отпустит Мэри – та уплывет.

Кейти села на корточки и стала расшнуровывать ботинки. Крис снял кроссовки, и они вошли в море. Встали по щиколотку в воде – все четверо в ряд.

– Ну разве не красота? – воскликнула Мэри. – Столько воды только для нас!

Море казалось холодным, но им и не хотелось, чтобы оно было другим. Шум волн, их шелест, когда они отбегали от берега, привкус соли в воздухе, шипение пены…

Когда-то Мэри – подросток ходила к берегу моря неподалеку от отцовского дома каждый день. Находясь в ловушке городка, который был для нее слишком мал, она с тоской смотрела в сторону горизонта и представляла себе будущее.

Холодная вода покусывала ступни Кейти. Девушка дала себе зарок: приводить сюда Мэри каждый раз, когда будет навещать ее, чтобы напоминать о той девочке-подростке. А если Мэри забудет, как ходить (а это когда-то должно будет случиться), Кейти привезет ее на берег в кресле-каталке.

– Смотрите! – крикнула Мэри. – Вон там!

Она указала в ту сторону, где заканчивался залив. За мысом береговая линия изгибалась, потом еще раз, залив за заливом…

– Вон там, видите? Наверху той скалы. Там стоит трейлер Роберта.

– А… Роберт Гибсон, – понимающе кивнула Кэролайн. – А как сложилась его жизнь?

– Ты его знаешь? – спросила Мэри. Вопрос ее явно порадовал. – Он мой лучший друг. – Она смущенно улыбнулась, будто выдала Кэролайн свою тайну. – Мы ложимся рядом и слушаем шум волн. Иногда во время прилива они ревут, как в шторм. А нам в трейлере уютно и хорошо.

– Звучит романтично. – Кэролайн погладила руку матери.

– У него есть жена, – добавила Мэри, не спуская взгляда с вершины скалы.

Она так пристально смотрела туда, словно там могли материализоваться сам Роберт, его жена и трейлер.

– Понятно, – кивнула Кэролайн. – Интересно, как бы все могло обернуться, если бы он не был женат?

– Да примерно так же, – весело проговорила Мэри. – Я же не поклонница супружества.

Кэролайн покачала головой.

– Ну, ты хотя бы его любила. Я рада, что ты любила его. Это меня утешает.