«Мортэ» от Бойла, - Я смотрю, тут еще осталось немного. На ползуба каждому. Патрон ваш плавать будет до самого утра. А блюдо нежное, через пару часов уже выкинуть придется. Не разделить ли?

Никто не спешил сразу согласиться. Головорезы косились друг на друга, хмурились, ворчали, перетаптывались. Они слишком хорошо знали, что такое приказ Бойла, и что значит ослушаться Бойла.

Если бы они были обычными людьми, пусть даже опустившимися, жестокими и грубыми, они бы нашли в себе силы отказаться. Но Герти знал, что людей среди них не так уж и много, а то людское, что осталось и создавало видимость, неумолимо, пусть и медленно, разлагалось.

Рыба не рассуждает, увидев привлекательную наживку. Рыба может быть подозрительной, но в этом случае она лишь будет дольше решаться. И все равно клюнет. Такова уж ее природа.

- А что уж там, - пробормотал Омас, гримасничая, отчего оспяная медуза на его щеке будто затанцевала, - Не торчать же нам тут, как дуракам, до рассвета. Давай, Накер, отрежь по кусочку. Только это… - сухая рука с колючими от чешуи пальцами больно ухватила Герти за ухо, - Чтоб нем был как рыба, ясно, Накер?

- Это само собой, - заверил Герти, - Держите. Вилки дать?..

Если некоторые из косяка Бойла еще колебались, то после этого их выдержка мгновенно рассыпалась, как трухлявые опоры старой пристани. К Герти потянулись руки. Грязные, с начинающими срастаться пальцами, с расплывающимися под кожей татуировками и слезающими ногтями. Герти положил по куску рыбы в каждую руку.

- Только не жадничайте, - предупредил он, когда блюдо опустело, - Понемножку. Вот так, хватит. Рыбка хороша, ее много не надо…

«Фугу» больше не было. Остался лишь впитавший ее сок соус пикан, разлившийся по блюду неаппетитной бледно-розовой лужей. Герти с облегчением отставил блюдо в сторону и украдкой сполоснул заляпанные соусом и рыбьим соком пальцы в загодя поставленной плошке с водой. Яд, которым был пропитан каждый кусочек рыбы, мог оказаться смертельным даже в ничтожной концентрации. Достаточно было, забывшись, облизнуть пальцы, которыми он прикасался к рыбе, и…

Самые стойкие из косяка Бойла продержались полминуты. Сперва они старались удержать равновесие, бессмысленно топтались на месте, пытались что-то сказать, но «фугу» стремительно влекла их по бурной реке к тому океану, из которого мелкая рыбешка уже не возвращается. Никто из них не смог выплыть против течения. Люди валились кто на пол, кто на скамью, и проваливались в беспамятство с широко открытыми глазами. Омас оказался одним из самых выносливых, рыбий яд не сразу одержал над ним верх.

- Ох… - забормотал он, шаря руками по телу, - Какие течения здесь горячие… Ох… Да что же это… Накер! Держи… Держи меня… Внутри… Ох, трещит. Воды хочет. Накер. Дер…

Наконец замолк и он, привалившись лицом к полу. Теперь тишину притона нарушал лишь клокот в горле умирающих. Тела их, казавшиеся раздутыми, как у Бойла, сотрясала мелкая дрожь. Судороги теряющего связь с жизнью тела. Последний трепет выкинутой на сушу рыбы.

Щука, единственный, кто не отведал «Мортэ» из страха перед Бойлом, выглядел изумленным и напуганным одновременно. Скорее всего, он еще не понял, что происходит. Но Герти и не собирался давать ему много времени на размышления.

- Ключи, - приказал он, вытирая фартуком все еще дрожащие пальцы, - Живо! Ключи от подвала!

Повозившись, он поднял тяжелую лупару, про которую забыл прежний хозяин, и устремил ее разверзнутый зев прямиком на Щуку.

- Отпирай.

Щука оказался на удивление покладист, хоть и не сразу попал в замочную скважину ключом. Герти стал спускаться вниз. Времени зажигать керосиновую лампу не было, так что по лестнице пришлось спускаться со всей осторожностью. Не хватало еще поскользнуться и переломать здесь ноги…

- Муан! Муан!

- Здесь, мистра.

- Скорее! Вот ключ. Где там твоя цепь?

- Держите…

Герти нащупал склизкие холодные звенья. Еще больше времени ушло на то, чтоб найти сам замок. Герти старался действовать методично и собранно, хоть это было и тяжело. Осознание того, что он сделал, еще не пришло в полной мере, хоть и обложило рассудок тяжелыми грозовыми облаками.

Отравитель.

Убийца.

Сможешь ли ты смотреть в отражение своего лица, Гилберт Уинтерблоссом? Человек, отравивший доверившихся тебе людей только лишь для того, чтоб спасти свою маленькую жизнь?..

Сердце билось в груди подобно рыбке в чересчур тесном аквариуме. Маленькой, напуганной и очень отчаянной рыбке. Вот-вот зазвенит разбитое стекло…

- Спокойнее, мистра из шестнадцатого, - чья-то сильная рука мягко легла ему на плечо, - Все в порядке. Я сам. Как… наверху?

- Я… все сделал. Они мертвы.

Муан прислушался. Герти и раньше подозревал, что у полинезийца весьма острый слух. По крайней мере, сам он из недр подвала не слышал ничего из того, что творилось в притоне, превратившимся в смертное ложе для всех поклонников рыбной кухни.

- Они хрипят, мистра.

- Это яд. Действует быстро, но не мгновенно. Судороги. Так и должно быть.

- Вам лучше знать, мистра. Есть, открыл...

- Пошли! – чуть не взвыл Герти, - Пошли же! Или у тебя есть табу на то, чтоб быстро подниматься по лестнице?

- Нет. Только спускаться. И то, если у меня на ногах разная обувь, а лестница длиннее одиннадцати ярдов…

- Дарю тебе еще одно табу. Не заставляй нервничать человека с ружьем!

- Понял, мистра. Иду, мистра.

Когда они поднимались по лестнице, Герти и сам услышал хрип. Нет, клекот. Или скрежет. А может даже, влажный треск. Звук, слишком жуткий и слишком громкий, чтоб его могло издать человеческое горло. Что-то вроде рвущихся волокон.

«Они еще живы! – ужаснулся Герти, - Яд был не мгновенен. И теперь весь косяк Бойла вместе с самим Бойлом корчится в страшных муках, таких, что лопаются в агонии, сухожилия… О, что я натворил!..»

Герти изо всех сил сжал ружье. Возможно, ему придется взять на себя отвратительную обязанность – добить мучающихся. В конце концов, это его вина. Это он отравитель. Убийца.

Была еще одна мысль, но слишком верткая, ловко прячущаяся под камнями. Герти потребовалось преодолеть две или три ступени, прежде чем удалось схватить ее за трепещущий хвост.

«Откуда ты знаешь, что дал им яд?» - пропела мысль звонким детским голоском.

«Потому что я приготовил его собственными руками».

«Ты приготовил рыбу. Только и всего. Уверен ли ты, что она была