одного». С того момента, когда собственники средств производства не могут свободно принимать решение о содержании, моменте и объеме своих инвестиций, отменяются — при формальном сохранении гарантий собственности — существенные экономические признаки частной собственности. Мы знаем, что Гитлер в политической и, соответственно, конституционно-правовой сфере предпочитал медленный подрыв наличного права и существующих институтов. В экономической сфере формальный юридический статус собственности был ему совершенно безразличен, если государство имело фактическое право распоряжения средствами производства, а также могло кусок за куском урывать для себя землю.

Во время застольной беседы 3 сентября 1942 г. Гитлер сказал, что земля — «национальная собственность, в конце концов данная отдельному человеку для жизни»[1220]. В своей ранее уже цитированной в другой связи речи перед руководителями военной промышленности в июне 1944 г. Гитлер, правда, высказался — частично потому, что Шпеер просил его об этом, чтобы успокоить предпринимателей, — за частную собственность на средства производства, однако заметил, вводя ограничение: «Правда — и тут мы отличаемся от либерального государства… все работы высокоразвитых отдельных персон должны быть в рамках пользы для всех… либеральное государство стоит на следующей точке зрения: все хорошо, что идет на пользу и полезно индивидууму, отдельному человеку, даже с риском, что это вредно для сообщества. Национал-социалистическое государство имеет, напротив, идею [sic] или отстаивает, напротив, вывод, что сама по себе сила в индивидууме, но что дело индивидуума, творческая деятельность индивидуума должна быть в смысле пользы сообщества. Высшее достижение отдельного человека, скорректированное общим интересом сообщества, которое в конце концов должно прикрывать и защищать отдельного человека своим влиянием и своими действиями в тяжелейшей операции, т. е. в войне. Тут разумно и само собой разумеется, что достижение отдельного человека взвешивается в той мере, в какой это достижение идет на благо сообщества. Эта модификация идеи частной собственности ни в коей мере не есть ограничение индивидуального, индивидуальной способности, идеальной творческой силы, трудолюбия и т. д., а, напротив, она дает индивидууму огромные возможности для развития. При этом она ставит лишь одно условие, что развитие не должно протекать не на пользу сообщества, т. е. надо всем стоит в конечном итоге весь общий интерес»[1221].

Все эти высказывания Гитлера имеют одно общее: они «модифицируют» — как он выразился — идею частной собственности. В чем состоит эта «модификация»? Гитлер признает частную собственность только в той мере, в какой она применяется по принципу «общая польза выше индивидуальной», т. е. конкретно: поскольку она используется в рамках заданных государством целей. Для Гитлера принцип «общая польза выше индивидуальной» означает, что государство имеет право в любой момент принимать решение о виде, объеме и моменте использования собственности, если это необходимо в интересах всех, и этот конкретный интерес, конечно, формулируется государством. Тем самым отменяются некоторые решающие сущностные признаки частной собственности. В тот момент, когда юридическое правооснование собственности отделяется от права распоряжения, т. е. частник не может больше свободно принимать решение о виде, объеме и моменте осуществления необходимых инвестиций, отменяются существенные признаки определения частной собственности при формальном продолжении существования юридического института. На поверхности экономических отношений это может выглядеть иначе, поскольку в качестве существа категории берется юридическое правооснование, а не существенная экономическая определенность формы.

Это одна из — и, возможно, самая важная — сторона отношения Гитлера к частной собственности. К этому, однако, добавляется, что он хвалил определенные обобществленные сферы экономики, например железные дороги, в качестве образцовых и приводил как пример того, что рациональное хозяйствование возможно не только на основе частной собственности. В речи по случаю 100-летия германских железных дорог он заявил, что нужно «видеть в железных дорогах, как они развились в Германии, первое очень большое социалистическое предприятие, в отличие от точек зрения представителей чисто капиталистических отдельных интересов. Это видно, во-первых, по организации самого железнодорожного сообщения. Железнодорожная сеть по своей внутренней сути есть по духу социалистическая и по замыслу социалистическая. Своеобразие этой компании заключается в том, что во главе угла стоит не вопрос прибыли, а удовлетворение потребности в сообщении». То есть железнодорожные линии прокладываются и там, где они сами по себе нерентабельны, но существует потребность в связи. Гитлер видел суть управляемой по социалистическим принципам компании в том, что максимизация прибыли не должна быть определяющей для решения об инвестициях. Дальнейшие рассуждения в его речи на торжественном мероприятии по случаю 100-летия германских железных дорог имеют заголовок «Предостережение»: «И во-вторых, мы видим социалистический характер имперских железных дорог еще и в чем-то ином. Они представляют собой предостережение по адресу исключительных претензий частнокапиталистической доктрины. Они суть живое доказательство, что вполне можно управлять общественной компанией без частнокапиталистических тенденций и без частнокапиталистического руководства. Ибо нельзя забывать: германские железные дороги — крупнейшая экономическая компания, крупнейший заказчик, какой только существует на свете. Германские имперские железные дороги могли бы выдержать сравнение с построенными по чисто частнокапиталистическому принципу железнодорожными компаниями. <…> Мы видим бесконечные успехи развития капиталистической экономики прошлого столетия, но в имперских железных дорогах мы видим в то же время убедительное доказательство, что точно так же возможно в качестве примера создать образцовое предприятие и на другой основе». И внутренняя организация имперских железных дорог доказывает их социалистический характер и блестяще опровергает ошибочное мнение, что «руководство крупной экономической компанией вообще немыслимо без частнокапиталистических тенденций». Имперские железные дороги демонстрируют на практике, что воззрение, ставящее общее благо над индивидуальным, вполне реализуемо. Он знает, продолжает Гитлер, «что ничто в мире не получается одним махом, что всему нужно время на развитие. Но я убежден, что такое развитие мыслимо, и наша задача заключается в том, чтобы повсюду стремиться к такому развитию»[1222].

Речь Гитлера чрезвычайно интересна с разных точек зрения. Прежде всего, мы видим, что он вовсе не был в целом противником национализации. Гитлер видел в базирующемся на частной собственности экономическом порядке явно не лучшую и не единственную возможность хозяйствования, а прямо-таки «предостерегал» от этой «доктрины». 100-летний юбилей железных дорог не был для него, конечно, важным событием, он лишь воспользовался им как поводом для того, чтобы высказать критику капиталистической системы. Интересен также момент произнесения речи, а именно рубеж 1935/36 гг. В последнем разделе, описывая отношение Гитлера к рынку и плану, мы пришли к выводу, что около 1935 г. он, очевидно, частично модифицировал или развил свой взгляд на экономику. Его критика системы рыночной экономики была более наступательной, принципиальной и отчетливой, чем в предыдущие годы, и он становился все более убежденным сторонником государственной плановой экономики. Параллельно менялось, очевидно, и его отношение к частной собственности и к вопросу обобществления. Более редкими становятся обычные в предыдущие годы плакатные заверения,