Тот криво усмехнулся ей в ответ.

– В таком случае, приветствую вас, безымянный мастер чая, – поклонилась старпому посол. – Может быть, вы также выберете дзэнское изречение, коему будет посвящена наша церемония?

– Дзэнское… – повторил Второй. Религиозные представления находились за пределами доступных ему данных, но все же одно высказывание за последние месяцы он узнал: – Как насчет: «Есть ли у лисицы природа Будды?»

– Прекрасный выбор, – кивнула посол. – Теперь нам осталось только одно…

– Букетом буду я, – подал голос Джейк.

– И что же означает живой блормун на языке цветов? – с едва заметной досадой поинтересовался наблюдатель – здесь и сейчас работа становилась более ответственной, чем хотелось бы. К тому же ему не нравилось, что его попытка несколько дискредитировать соперника возымела прямо противоположный эффект…

– Своеволие и преданность, я полагаю, – усмехнулась стажер. – По мне, так вполне соответствует изречению, а что думают господа дипломаты?

Посол кивнула.

– Принесите еще один столик, советник, и мы будем готовы начать.

Когда противники заняли свои места, стажер впервые полностью ощутила, что ее шеф мастер обольщения. Его точные и ловкие движения, преисполненные грациозного изящества, были, безусловно, воплощением принципа «саби» – изысканной красоты. Однако это было естественно для Второго, так что, строго говоря, принцип «ваби» тоже не был нарушен. Иногда он бросал на Эос быстрые пылкие взгляды и, видя очарованное выражение и легкий румянец, пылавший на ее щеках, все больше входил в раж. В какой-то момент он даже поверил, что сможет получить несколько действительно горячих поцелуев от нее. Конечно, нежные прикосновения его девочки были восхитительны… но они заставляли томиться на медленном огне, не давая полного выхода для его бушующих чувств. Он так хотел, чтобы она разделила с ним эту страсть…

Стажер действительно была совершенно заворожена этим действом – ей чудилось даже некое сияние. «Так безмолвным криком о боли, голоде и надежде распускается среди камней самый яркий цветок…» – невольно подумала она. У Эос не было сил хотя бы ради приличия глянуть на советника. Впрочем, тот уже давно прервался, отложил деревянный ковшик и просто наблюдал.

Когда Второй наконец протянул советнику чашу и замер, сидевшие на корточках дипломаты поклонились, коснувшись лбами пола. Посол повернулась к неподвижно сидевшим киборгам.

– Вы же тоже это видели, – с ноткой упрека в голосе сказала она. – Держу пари, даже вы не ожидали, что увидите такое искусство. Вы должны хоть что-то сказать.

– Ну… – вздохнула стажер. – Иной раз тишина говорит больше слов, но если вы настаиваете…

– Что вы хотите этим сказать? – вежливо улыбнулась посол.

Эос покосилась на Первого. Тот уже проанализировал ее слова, узнал, что за произведение было использовано, и стал быстро просматривать ему подобные в поисках подходящего ответа. Стажер решила дать ему еще немного времени.

– Как вам должно быть известно, бабочками в японском фольклоре становятся души умерших, не желающие покидать друзей после смерти. Так как смерть цветка в данном произведении очевидна, я полагаю, речь идет о трансформации души, прошедшей катарсис… Другими словами, проходя через испытания, мы уже не можем вернуться прежними. Хотя в стихах эта идея звучала куда легче и красивее, вот почему я не люблю объяснять поэзию.

Посол кивнула.

– А вы что скажете? – повернулась она к наблюдателю.

Тот уже сделал свой выбор:

– Красивая аллегория, сэнсэй, – улыбнулась Эос.

– Да, мне тоже понравилась, – кивнул тот. Ответная улыбка была лишь в его чувствах. – И, в отличие от стажера, я свои ответы не комментирую.

Посол снова кивнула.

Советник тем временем доделывал свой чай под придирчивым взглядом Второго.

«Ну и что ты думаешь обо всей этой ситуации, лягушонок?» – услышала Эос мысли наблюдателя.

«Думаю, для наших обстоятельств вполне естественно, что дипломаты стараются получше узнать, что мы за птицы. Средства, которые они для этого выбирают, вполне соответствуют их положению. С другой стороны, я не знаю, какие наши действия могут спровоцировать их на слишком активное вмешательство в наши дела. Меня это несколько беспокоит…»

«Меня тоже. Также меня беспокоит, что твой шеф скорее всего вошел в рабочий режим своей прежней профессии».

«Нам это чем-то грозит?»

«В краткосрочной перспективе нет, но все же, хоть я и убедился, что твоего шефа почти невозможно сломать, мне сложно представить, как парень, чьи личные интересы и профессиональные установки пересеклись в одной точке, сможет со всем этим справиться… Попробуй, что ли, при первой возможности вслух сказать ему, что он тебя возбуждает».

«Странная мысль… – стажер изо всех сил старалась, чтобы выражение ее лица оставалось непроницаемым. – Какая разница, что я скажу вслух – он ведь и так знает, что я чувствую…»

«Он-то, конечно, чувствует. Но в то же время всем нам вживлен модуль, отвечающий за профессиональное поведение. А заложенная в него программа регулирует наши реакции, изменяя концентрацию гормонов, а также с помощью электрических импульсов посылаемых непосредственно в мозг. Программа Второго не рассчитана на то, что клиентом может быть киборг, и действует на основании слов. С разрешения министерства мы пытались перепрограммировать его. Но профессиональный модуль изначально рассчитан на все время существования киборга и очень хорошо защищен от взлома. Так что полностью избавиться от программы мы не смогли…»

«Жесть, – вздохнула Эос. – И как программа определяет, кто клиент?»

«В обычной ситуации список клиентов загружается извне. Но так как система Второго заблокирована, сказалось длительное душевное напряжение. Программа проверила источник напряжения на опознавательные признаки киборга. У тебя таких нет…»

У Эос потемнело в глазах от ужаса и отвращения перед всей этой системой. Ей страшно захотелось схватить Первого за руку – так тонущий вцепляющегося находящегося рядом человека. Но так нельзя – так они оба могут утонуть. Она должна быть такой же сильной, как остальные, иначе она не сможет прикрывать спину этим ребятам! Но сначала ей нужно успокоиться…

«Прислушайся к стуку своего сердца, – услышала она мысли наблюдателя. – Иногда помогает».

– произнесла она одними губами, глядя в пол. —

– Вы что-то сказали? – услышала она совсем рядом голос посла.