только себе нервы портить. Поэтому я честно ждала, пока Мариса успокоится, отпаивала ее холодной водой, гладила по голове и вытирала слезы.

Потом к этому делу подключились девочки.

Потом Мариса устала рыдать, и стала тихонько икать. Я плюнула на все, напоила ее ударной дозой вишневой настойки, и устроила у себя на кровати. А сама ушла спать на кресло. С утра…

С утра мы себя чувствовали примерно одинаково. Но Виола и Эстанс были целы и невредимы, а остальное…

Остальное — приложится.

К тому же, девочки проявили милосердие, и сбегали на кухню. Булочки были свежими и вкусными, масло и сыр они выпросили, вареньем я поделилась, а кофе попробовала сварить Фатима, под моим присмотром. И получилось преотлично. Так что…

— У Марисы теперь тоже есть дракон?

— В том и вся проблема, — вздохнула я. — Девочки, это мы тут еще два с половиной года будем. А вот Марисе через полгода домой. И замуж.

— Я Эстанс не оставлю, — выдохнула Мариса в чашку кофе. — Не смогу.

Я развела руками.

— Вот и ответ, девочки. У нас серьезные проблемы.

К чести девочек (Кайа тоже присоединилась к компании) никто не сказал, что проблемы Марисы — это проблемы только Марисы. И нечего их тут сваливать на всех подряд.

— Зная тебя, Каэ, ты уже что-то придумала, нет? — поинтересовалась Севилла.

— Не придумала, — покачала я головой. — Надо искать в сборниках законов. И срочно.

— Срочно?

— Надо знать законы времен Ирендиры. И знать, какие из них отменены, а какие остались в силе. Понимаете, я не верю, что мы нашли все. Наверняка есть какие-то прецеденты, ссылки, чтобы Мариса могла спокойно жить в Академии, или где-то в гарнизоне… Мариса, не обижайся. Но если ты выбираешь дракона, понятно, что Жоао Феррер пролетает мимо. А тогда начинаются проблемы с семьей, и тебе надо где-то жить, что-то кушать — наверняка такое и раньше случалось. Я хочу знать, как решался этот вопрос в прошлом.

Девушки задумались.

— Учитывая, что драконариев — девушек больше не появлялось, могли и ничего не отменять, — протянула Олинда. — Но это надо искать и читать. А если и так… что это даст?

— Нас уже будет двое, — просто ответила я. — Мариса, ты прости, что я тебя в это втравила, я знаю, ты драконов боишься…

— Эстанс — лучшее, что со мной случилось, — резко ответила Мариса. И глотнула кофе. — Я их боюсь, это правда. Но она… она как человек.

Теперь уже зафыркала я.

— Виола мне сказала, что я почти как дракон. У нас достаточно много общего, нет?

Девушки переглянулись. Ну так-то да… сложно представить нечто общее между человеком — и чешуйчатой сорокаметровой ящерицей?

И все же оно есть.

Небо.

— Ладно, — согласилась Севилла. — а что вы будете делать дальше?

— Это зависит от того, что мы найдем, — честно созналась я. — Смотря какие законы применяются к девушккам-драконариям. Но… дело в том, что есть серьезная проблема.

— Какая?

— Деньги. Просто деньги. Даже если у вас они будут на руках — это другое. Когда тебя содержат и когда ты зарабатываешь. Это очень разные вещи.

— М-да, — задумалась Кайа. — А ведь мы и правда не зарабатывали.

— Мало того. Вы можете пройтись по модным лавкам, но счета идут отцам и мужьям. Вы можете устроить званый вечер, но в жизни это не нужно, если ты не эсса. Девочки, кто из вас покупал хотя бы булку хлеба? Кто ходил на рынок, торговался, знает, что и почем, кто разбирается в городских кварталах, знает, какие опасны, а какие нормальные, кто может снять себе комнату на ночь или на месяц, договориться с квартирной хозяйкой… дальше перечислять?

В комнате повисло молчание.

Девушки переглядывались. Потом слово взяла Олинда, как самая активная.

— Знаешь, Каэ, это уже все границы переходит.

— Да? Какие?

— Сначала ты показала нам, насколько мы беспомощны… перед мужчинами. Теперь — перед жизнью. Почему вообще так произошло? Нас что — растят на убой?

Вопрос был хороший. Ответ тоже получился… соответствующий.

— Нет, Олинда. Вы — украшение дома. Вот вас и растят… украшениями. Вам… нам дают ровно столько, сколько хотят. Чтобы мы не создавали проблем. Понимаешь? Нам сузили мир до нескольких гостиных, детских и храма — и все. И мы оказались полностью беспомощны.

— Мне это не нравится.

— И никому не нравится. Но… вряд ли ты сможешь исправить эту ситуацию.

— А ты?

— А я вообще жить хочу. С Виолой и Эстанс у нас получилось случайно, но это не та ноша, от которой отказываются. Только вот… вы историю учили?

— Да.

— Что бывает с теми, кто пытается изменить существующие порядки?

Девушки снова переглянулись. Они и это знали.

Смерть.

Слово повисло в комнате ядовитым облаком. Втянулось в легкие, прошло по крови, отравило сознание… мы с Марисой — потенциальные смертницы.

— То-то и оно, — подвела я итог. — Решайте сейчас и для себя. Тот, кто останется, может серьезно встрять. И нас убьют, и вам жизнь покалечат. Поэтому… я вам дам сутки. Подумайте, и если решитесь — не надо сюда приходить, ладно? Я пойму, я не обижусь, я даже в мыслях о вас ничего плохого не скажу. И нет, Севилла. Не надо пинать меня, я же вижу.

Севилла Коцци одернула платье и сделала вид, что не она только что хотела пнуть меня изящной туфелькой.

— Ладно. Не буду.

— Подумайте, пожалуйста. На кону не только наши жизни, на кону еще и наши семьи. Думаете, их пощадят? Будет легче, если вы и их за собой утянете? Вас никакие драконицы не выбрали, вы