— Миледи, — произнес Отто и низко поклонился, а когда он выпрямился, Анна увидела в его глазах боль утраты и томительное желание. — Вы слышали новости?

— Какие новости?

— Миссис Рэтси и миссис Бассет сегодня утром были вызваны предстать перед Тайным советом.

— Нет! — Сердце Анны тревожно застучало. — Почему?

— Не могу сказать. Никто из нас не знает.

— Дамы, прошу, оставьте нас, — с трудом произнесла Анна.

Женщины ушли, изумленно оглядываясь на свою госпожу.

— Скоро придут за мной! — воскликнула она.

Отто быстро подошел к ней и взял за руку, но Анна быстро ее отдернула. Он слушал, хмурясь все сильнее, как она изливала ему свои страхи.

— Вы говорили что-нибудь?

— Честно, я не помню, — признался Отто, залившись краской стыда. — Я не раз напивался до беспамятства. Если я проболтался, то мне очень, очень жаль.

— Теперь уже поздно. Думаю, нас разоблачили. — Анна была в этом уверена и ничем не могла утешиться. Когда Отто попытался обнять ее и в десятый раз извиниться, она отослала его прочь.

Тянулись ли когда-нибудь часы так томительно долго? Похоже ли это чувство на то, что испытывают приговоренные к смерти в ожидании казни? Анна старалась отогнать от себя эти мысли — пыталась переключить внимание на книги, которые не могла читать, и вышивку, которую то и дело откладывала.

Наконец, наконец-то! Она услышала плеск весел под окном, выглянула наружу и увидела, как на причал сходят Джейн и Кэтрин. Подхватив юбки, Анна бросилась вниз по лестнице, промчалась через арку гейтхауса и подбежала к ним.

— Я так беспокоилась! — воскликнула она. — Что случилось? Почему вас вызвали отвечать перед Советом?

— Из-за сплетен, — с отвращением бросила Кэтрин. — Правда, можно подумать, им больше нечем заняться.

— Сплетни могут иметь огромное значение в деле королевы, — сказала Анна, исполнившись такого невероятного облегчения, что у нее даже закружилась голова. — Чего вы наболтали?

— Мадам, я всего лишь рассуждала, что случится, если Господу будет угодно, чтобы вы снова стали королевой, — ответила Джейн.

— А мистер Кэри подслушал нас и посчитал нужным донести, — сердито пробурчала Кэтрин. — Я просто сказала: невозможно, чтобы такой милой королевой, как вы, пренебрегли.

— О Боже! — забеспокоилась Анна. — Разве вы забыли, глупые девчонки, что критиковать мой развод — это измена?

— Думаю, советников сильнее раздосадовали мои слова: «Что за человек король!» — и то, что я вслух задалась вопросом: «Сколько еще у него будет жен?» Я сказала им, что это был просто досужий разговор и больше я ни разу не говорила о вашем высочестве, и вообще считаю развод короля с вами хорошим делом. Потом призналась, что сначала сожалела о расторжении вашего брака, но тогда не знала того, что знаю сейчас.

— И это всё? — спросила Анна, пока они поднимались по лестнице.

— Да. Они наказали нам, чтобы мы больше не сплетничали о короле, и отпустили.

Какое счастье! Ее страхи оказались напрасными. Анна готова была обнять девушек и расцеловать их. Вместо этого она сказала:

— Не выпить ли нам немного вина для успокоения?

На следующее утро Анна встала с намерением печь пряники к Рождеству. Она радовалась, что вчерашние допросы оказались чепухой, но не переставала тревожиться, как бы кто-нибудь еще не раскрыл ее секретов. В те дни она почти непрерывно пребывала в беспокойстве, и когда на кухню в полном отчаянии вбежала матушка Лёве со словами, что сэр Энтони Браун и сэр Ричард Рич из Тайного совета приехали с четырьмя стражниками и просят встречи с ней, Анна в ужасе подумала: этого ей не перенести. Вот и настал ее черед, как она и боялась. Дрожа от страха всем телом, Анна едва сумела произнести слова приветствия.

— Простите, что беспокоим вас, миледи Анна, — спокойно сказал Браун; ни по его виду, ни по голосу не было заметно, что лорды явились арестовать ее, — но нас направили сюда взять под стражу вашу служанку Фрэнсис Лилгрейв. Ее следует препроводить в Тауэр для допроса.

Анне стало дурно. Свет померк, в глазах засверкали искры. Неприятное ощущение быстро прошло, но испугало ее. Нужно собраться. Лорды пришли не за ней, а за Фрэнсис, которой ничего нет на свете милее сплетен. Не в первый раз Анна задумалась, не она ли их распустила? Но что на самом деле знала Фрэнсис? И можно ли рассчитывать, что эта женщина ее не предаст?

— Что она сделала? — спросила Анна.

— Она оклеветала вас, мадам, и короля тоже, — ответил сэр Ричард.

Анна снова почувствовала, что близка к обмороку.

— Вы знаете мистера Тавернера, клерка при печати?[47] — спросил сэр Энтони.

— Это не тот ли Ричард Тавернер, который посвятил королю «Краткое изложение псалмов»? — уточнила Анна, вспоминая отправленное ей цветистое письмо с приглашением приехать в Англию. — А что?

— Точно. Он тоже причастен к этому.

— К чему именно? — Сердце у Анны билось так сильно, что она боялась, как бы лорды не услышали его стук. — Если моя честь задета наветами, я имею право знать, что обо мне говорят.

Сэр Ричард взглянул на сэра Энтони и подал знак, чтобы тот говорил.

— Несколько дней назад, мадам, до нас дошли слухи, отвратительные своей гнусной лживостью: будто бы ваше высочество произвели на свет прелестного мальчика, и этот ребенок — сын его величества, зачатый в январе, когда вы гостили в Хэмптон-Корте.

Слова Брауна ошеломили Анну. Сколь близко к правде подобрались эти слухи, но подробности были совершенно неверны, их можно опровергать со спокойной совестью. Человек, распускавший эти сплетни, кто бы он ни был, тайны ее не знал.

— Это грязная ложь! — заявила Анна. — И я хочу понять, кто и почему оклеветал меня.

— Его величеству тоже хотелось бы это выяснить, — сказал Рич, голос его был подчеркнуто резким, и Анна затрепетала от мысли, что Генрих мог и сам задаваться вопросом: «Нет ли в этих слухах доли правды?» — Тавернер узнал эту потрясающую новость от своей тещи, миссис Ламберт, которая утверждает, что слышала сплетню от миссис Лилгрейв и старой леди Кэри. Они обсуждали это между собой и с другими, но Тавернер решил, что должен поделиться слухами с доктором Коксом, который дает советы королю по религиозным вопросам. Доктор Кокс немедленно пересказал все лорду хранителю печати[48], так это дело привлекло внимание Совета. — Лицо сэра Ричарда смягчилось. — Мадам, прошу вас, не волнуйтесь. Мы знаем, что тут нет ни слова правды, но порочить короля — это измена. Мы должны выявить источник этой гнусной клеветы и разобраться с виновным, как он того заслуживает. Не бойтесь, мы докопаемся до истины. Король не потерпит, чтобы его честь или вашу чернили.