Меньше всего Анне хотелось, чтобы лорды занимались тщательными поисками виновных. Кто знает, до чего они могут докопаться?

Когда вызвали Фрэнсис Лилгрейв, та впала в истерику, молила, чтобы Анна не позволяла забирать ее, но стражники увели несчастную.

Эта сцена потрясла и напугала Анну. Станет ли она следующей?

Уснуть не удавалось, Анна металась в постели и перебирала в голове сумбурные мысли, пытаясь уяснить себе сказанное лордами.

Отчего король, который всегда советовал ей не обращать внимания на слухи, сам воспринял их так серьезно? Генрих прекрасно знал, что никаких оснований для домыслов, будто он стал отцом ее ребенка, нет. Значит, он решил либо выяснить, откуда взялись эти слухи, либо проверить, не родила ли Анна на самом деле. Обнаружение такого проступка «любимой сестры» по меньшей мере даст королю повод освободиться от финансовых обязательств по отношению к ней. Даже если Генрих не накажет ее строже, она теперь была его подданной, а не королевой, и останется в нищете. В Клеве ей тоже путь заказан: Анна не осмелится вернуться туда опозоренная и без средств к существованию. Вильгельм-то уж точно подвергнет сестру-распутницу суровой каре.

Оставалось надеяться, что Генрих просто щепетилен в отношении своей чести и хочет по справедливости воздать обидчикам. Но кто эти люди, оклеветавшие их обоих? Анна знала, что Фрэнсис и ее супруг, как искусные вышивальщики, тесно связаны с королевским двором, но что общего у Фрэнсис с Тавернером? И кто такая старая леди Кэри? Анна не знала, куда поместить ее в этой истории. Она встречала стольких людей при дворе, трудно было запомнить всех. Уаймонд Кэри не имел статуса рыцаря, значит это не может быть его жена, которая звалась бы просто миссис Кэри, к тому же Анна слышала, как сам Кэри говорил, что его мать умерла.

Возможно ли, что католическая партия изо всех сил старается опорочить ее, чтобы король не сделал мнимую лютеранку Анну своей женой повторно?

Пока Анна ждала известий о Фрэнсис, в Ричмонд просочились новые слухи о преступлениях Екатерины Говард. Говорили, что до брака она имела связь с неким Фрэнсисом Деремом, а после него — с Томасом Калпепером. Обоих мужчин приговорили к смерти. Король проявил милосердие и велел казнить Калпепера путем усекновения головы, Дерему же предстояло понести полное наказание, полагающееся изменникам. Анна пришла в ужас. Что он сделал? Чем заслужил такую жестокость, кроме того, что соблазнил девицу? Но может быть, она не все знала? Ходили слухи, будто Дерем хитростью сумел добыть себе место при дворе королевы, а это само по себе уже выглядело подозрительным, учитывая их прежние отношения.

Никто теперь не сомневался: Екатерину ждет смерть. Предвестием этого стали приговоры ее любовникам. Анна не могла вынести мысли, что несчастной в столь нежном возрасте суждено претерпеть такие страдания.

В Лондоне объявили, что мужчин казнят девятого декабря на Тайберне. Кое-кто из придворных Анны собирался нанять барку и присутствовать на экзекуции, но утром того злосчастного дня мясник, доставивший на кухню разделанную тушу быка, сказал, что, по слухам, преступники будут казнены завтра. С чем связана отсрочка, он понятия не имел.

На следующий день Анна вновь дала своим слугам разрешение отправиться на Тайберн. Они вернулись подавленные, их тошнило от увиденного зрелища, и она не стала настаивать на подробном рассказе. Легко было представить, какие ужасные страдания вынес Дерем.

Ричмонд накрыло пеленой мрака. О Фрэнсис Лилгрейв не было ни слуху ни духу. Разумеется, если бы она или Тавернер сказали на допросах что-нибудь обличительное, советники со стражей уже были бы здесь, Анна и «Хвала Марии» не успела бы произнести.

В тот вечер она вновь содрогнулась от недобрых предчувствий: неожиданно прибыли Браун и Рич, однако вооруженных гвардейцев с ними не было. Анна предложила гостям сесть и приказала подать вина; ей и самой нужно было выпить.

— Благодарю вас, миледи, — сказал сэр Энтони.

Из них двоих он был куда более приятным человеком. Сэр Ричард напоминал Анне змею. Ей не нравились его резкие манеры и то, как въедливо он смотрел на нее, будто взвешивал в уме правдивость каждого сказанного ею слова, хотя, может быть, это неспокойная совесть заставляла ее так думать.

А вот сэр Энтони проявлял сердечность; Анне он всегда был по душе.

— Мы приехали сказать вам, мадам, что его величество считает необходимым тщательно разобраться с этой омерзительной клеветой. Сожалею, но я должен задать вам деликатный вопрос, так как король повелел мне спросить, не случилось ли так, что ваше высочество действительно произвели на свет ребенка?

Анна такого не ожидала. Она почувствовала, как щеки у нее заливаются краской.

— Я удивлена, что его величество задает такой вопрос. Достаточно плохо уже то, что одна из моих служанок распространяла эту гнусную сплетню, так теперь еще ложь принимают за правду. Разумеется, у меня не было никакого ребенка.

Пришлось солгать, но выбора у нее не было. После ужасного приговора, вынесенного Фрэнсису Дерему за недостойное поведение вне брака, ради личной безопасности она пойдет даже на клятвопреступление.

Последовала пауза. Внутри у Анны нарастала паника. Что им известно?

Тишину нарушил сэр Ричард.

— У Тавернера проблемы, потому что в разговоре со своей женой и Фрэнсис Лилгрейв он назвал измену королевы судом Божьим, так как вы, миледи, оставались супругой короля и прошлым летом уехали подальше от Лондона, будучи в положении, и находились там безвыездно. Должен сказать вам, мадам, слухи об этом циркулировали весьма широко.

Анна была на грани катастрофы. Кто-то знал ее секрет. Кто-то сказал Фрэнсис Лилгрейв. Но неужели у Совета есть доказательства, что это правда?

— И это еще один злостный поклеп, — заявила она, глядя прямо в глаза дознавателям. — Вы, господа, как и все остальные, видели, сколь сильно любил король Екатерину Говард. Предположение, что в то время он мог иметь интимные отношения со мной, в высшей степени неправдоподобно. Вам самим должно быть ясно, как безосновательны эти наветы.

— Нас больше заботит, откуда они взялись, мадам, — сказал сэр Ричард, — но, прежде чем мы обвиним Лилгрейв и Тавернера в изменнической клевете на его величество, нам нужно установить, что в их словах не было правды.

— Разумеется, — согласилась Анна, и страх немного ослабил хватку. — Я это понимаю. Но для меня шок — слышать, что обо мне говорят такие гнусные вещи и о его милости тоже.

— Тавернера отправили в Тауэр вместе с Лилгрейв и его тещей, которая сущий дьявол. Она с особым удовольствием распускала сплетни, но, кажется, первой начала болтать языком Лилгрейв.

Это было слишком близко к правде. Как тут сохранять спокойствие! Если источник слухов — кто-то из приближенных Анны, людей, находившихся рядом с ней и имевших шанс узнать ее тайну, в сплетню с большей готовностью поверят.

— А кто такая леди Кэри? — спросила Анна. — Ее имя ничего для меня не значит.