и лязг оружия закладывали уши. Кровь лилась рекой, пропитывая землю. Наемники и мятежники юго-востока падали от фейских стрел и разрубленные мечами да топорами, сгорали от магического огня и задыхались в воде, растворялись в тьме силы Саргона.

Его магия косила сотни солдат, но и эти запасы начинали постепенно истощаться. Саргон взялся за меч, краем глаза видя, как Бронт косит врагов, как колосья.

Он вспомнил, что друг сказал ему перед боем.

«Если бы мы подавили это все раньше, то эта кровь бы сейчас не лилась». Саргон крутанулся и рубанул мечом, отрубая противнику руку и наконечником меча проламывая ему череп. Потом увернулся от выпада очередного соперника и ринулся прореживать шеренги врага.

Рядом с ним вели бой его генералы и Бронт, прикрывая тыл принца. Пела сталь, крики солдат оглушали, превращая все вокруг в сплошную кровавую какофонию. Бой у границ Валии велся не на жизнь, а на смерть.

Куда ни глянь – трупы, мечи и копья. Армия Скайферона теснила наемников в горы, загоняя в ущелье смерти, где их уже в засаде ждала вторая половина армии. Еще несколько легионов перебивали повстанцев в горах, вытесняя их из обжитых кузниц, где те ковали оружие для всего черного рынка.

Саргон ощущал плотный запах смерти, повисший над полем сражения и простирающийся на много километров вокруг.

Mavetin ola te Uurvin sol tes morat, te la te vita krove na taas[19].

Мятежники не были невинны в своих побуждениях. Но именно они грозили миру глобальной катастрофой, так как плевали на пророчества и закон. Саргон тоже не был суеверным, но после Меласа его мнение на данный счет частично изменилось.

Принц не был уверен, что боги простили им их выходку с побегом, да и Саргон подозревал – боги были в курсе того, что происходило в Ксанфероне.

Раз они не вмешивались и не насылали кару, то либо им было все равно, либо они готовили масштабную месть. И почему-то во втором пункте Саргон был уверен в большей степени.

Рассекая врагов, он предчувствовал что-то плохое, что случится совсем скоро. Но бой не давал принцу сосредоточиться на этой мысли, вовлекая в самую гущу сражения.

Когда сражение кончилось победой их легионов, Саргон еле стоял на ногах. Все тело отяжелело, а мышцы нещадно болели. В этот раз он не израсходовал до конца запас магии, поэтому ему удалось совершить переброс к главному шатру в их лагере и сразу направиться к столу отмечать новую опорную точку на карте.

Они взяли Азес – высоту, которая была самой трудной и изнуряющей. Оставалось только дождаться отчетов от командиров легионов зачистки.

Когда Саргон вошел в шатер, он снова ощутил тряску земли, но в этот раз более сильную. Все это усилило его плохое предчувствие, но усталость брала свое, а стоны раненых и умирающих солдат также не способствовали его размышлениям о вечном. О Рэйне с тех пор он не думал, признав поражение в своих тщетных попытках пойти наперекор немилосердной к нему судьбе.

Поэтому Саргон делал то, в чем он был хорош – убивал, подтверждая молву о своей личности в народе.

Сейчас ему бы переодеться и отмыться от крови, покрывающей с головы до пят. Но этого он сделать, разумеется, не успел, потому что в шатер буквально влетел один из солдат легионов зачистки.

– Главнокомандующий, приказ выполнен, – отчеканил темнокожий фейри. – Все повстанцы перебиты. Дети, женщины и старики взяты в плен.

– Замечательно.

– Но есть одно «но»…

Этого Саргон и остерегался.

Он повернулся к солдату, ожидая продолжения доноса.

– Мы видели в горах призраков.

С таким же успехом он мог сказать, что они видели смерть. Саргон нахмурился.

Раньше призраки появлялись только на землях смертных, и то у самой кромки озера Черное. Но если это правда, то сейчас они зашли слишком далеко вглубь континента…

– Их было много. Они напали на наш легион, когда мы возвращались в лагерь. Нам удалось скрыться от них, но мы понесли значительные потери.

– Количество?

– Около двух сотен солдат.

Много. Слишком много. И хуже того – если солдат не врал, то призраки умерших действительно остаются в этом мире, так как их души не попадают в Мелас на суд богов.

– Ты можешь быть свободен, – махнул рукой Саргон, но не успел солдат уйти, как вломился очередной дозорный, а следом за ним вошли Лейс и Феллан. Все в крови и с ранами, но живые.

– У нас плохие вести, – за дозорного объявил Лейс, который по всей видимости уже был в курсе. Дозорный рядом я с ним был бледен, словно мел. На его коже проступил пот, взгляд перемещался туда-сюда, а крылья за спиной подрагивали.

Опять призраки? Но судя по виду дозорного, никогда не слывшего в отряде трусом, он стал свидетелем чего-то более страшного.

Следом за мужчинами в шатер вошел личный разведчик Саргона – Дрого Лаа’рэс. Его волосы были цвета тины в болоте, а сам его вид порой вызывал ужас. Но Дрого был самым талантливым разведчиком, потому что имел редкую способность полностью исчезать и тем самым скрываться от чужих глаз.

– Докладывайте.

Дозорный сглотнул, кося глаза на Дрого. Тот сложил руки на груди. За его спиной маячил мощный топор, а в карманах кожаной брони таились тысяча ножей.

– Королева Аделла мертва, – голос Дрого прорезал шатер как отдаленный рокот грозы. – Ночью было совершено покушение на Тимоти и Дав Марли из Мирии. Их тела нашли утром, а тело Аделлы три часа назад. А буквально час назад свершилось то, чего мы все опасались.

Саргон тяжело выдохнул, готовясь к худшему. На его лице заходили желваки.

Смерти троих правящих домов замкнули треугольник Смерти: Демия, Мирия и Валас. Все три дома свергнуты, а их наследники и правители мертвы.

Принц подошел к карте на столе и соединил три точки. Дрого приблизился и, будто читая его мысли, произнес, ткнув в этот треугольник пальцем:

– Здесь происходит что-то странное. Подробнее тебе расскажет Каллан.

Дозорный, смахнув со лба капельки пота, подошел ближе к принцу и разведчику. Саргон видел, как его трясло.

– Т-там, – начал Каллан, пытаясь сфокусироваться на карте и начертанном Саргоном треугольнике. – Там мы несли дозор, когда вновь произошло землетрясение. Мы были в воздухе, когда земля стала уходить в разлом, который образовался от землетрясения. Сначала дыра ширилась, а потом из нее начал выходить черный песок. Точнее, поначалу мы думали, что это был песок. Но это был прах. Черный пепел… А реки, что раньше там текли, обратились в кровь. Мы остались