— Боунс… не слишком ли это очевидно? — спросила я.

— Сценический псевдоним, — ответил он. — Мы решили оставить свои старые личности в прошлом, и преобразить самих себя. Тебе и самой это знакомо, не так ли?

Я застыла, холодок пробежал по спине.

— Что вы имеете в виду?

— Ты загадочная американка, — ответил он. — Та, о которой никто ничего не знает. Убийца тролля и Демоническая Ведьма Хогвартса.

— Люди так меня называют?

— Даже мы слышали о тебе, — пояснил он. — А мы знамениты.

Я нахмурилась.

Логично, что родители учеников узнавали обо мне из писем своих детей, но что я оказалась знаменитой, было странно. Конечно, магическая Британия представляла собой эквивалент маленького городка, и люди в таких городках любят сплетничать, но тем не менее, это причиняло неудобства.

За мной уже охотился, по крайней мере, один Пожиратель Смерти. Я подозревала, что это был Эйвери; парень, которого я макнула в зелье волдырей, был его племянником, и у него, вероятно, имелся на меня зуб. Насколько я знала, младший Эйвери уже был Пожирателем Смерти.

Билли наклонился вперёд:

— Хотя есть что-то в твоих глазах… не могу сказать, что именно.

Я достаточно часто видела, как призраки пялятся на меня, и эти слова вызвали во мне небольшую паранойю. Я быстро опустила взгляд. Сомневаюсь, что скелет был легилиментом, но это не являлось невозможным. В конце концов, когда-то он был волшебником. Он, кажется, не носил палочку, но оставалась возможность беспалочковой магии.

— Нам завидуют и нас жалеют одновременно, мы существа, принадлежащие двум мирам, — сказал Билли Боунс. — Лучше, чем привидения, но не совсем люди. Уверен, что ты ощущаешь то же самое, будучи магглорожденной в доме змей.

— Мне не завидуют, — ответила я. — Боятся иногда, но завидовать?

— Люди завидуют силе. Они, может, и не говорят, что завидуют, но это правда. Слизеринцы уважают силу и завидуют ей больше, чем все остальные дома. Подозреваю, что ты заметила, что в последнее время с ними стало легче иметь дело, правда?

Я медленно кивнула.

— Ты был слизеринцем? — спросила я.

— Магглорожденный, когда-то, — сказал он, но, тем не менее, кивнул. — Дом не всегда был таким, как сейчас. Были времена, когда магглорожденный мог присоединиться, и тогда как там всегда был какой-то стресс, ты мог проложить себе дорогу, при условии, что мог доказать, что ты достоин. Теперь всё не так, как я слышал… за исключением тебя.

— Боюсь, что мне придётся создать несколько новых привидений, прежде чем меня оставят в покое, — признала я. — Что сделает мои следующие шесть лет в школе слегка неловкими.

В моем арсенале не было ничего, что могло бы справиться с привидениями, и из того, что я видела, они, как правило, таили обиды очень долгое время.

Была ли у Волдеморта такая проблема? Преследовали ли его привидения его жертв, или у волшебников было нечто вроде ловушек на привидений, как у Охотников, чтобы избавляться от раздражающих духов с астрального плана?

— Тебе не будет легко, — сказал он. — Не с тем, что приближается. Война на горизонте, и все об этом знают. Это наше последнее выступление в Британии; мы отправимся в длительное мировое турне, пока всё тут не закончится.

— Всё настолько плохо?

— Последователи Сама-Знаешь-Кого любят нелюдей ещё меньше, чем магглорожденных. Они полностью готовы использовать тех, кто может быть полезен, но остальные? Если он победит, тут, скорее всего, станет неуютно.

— Почему тогда никто ничего не делает? — спросила я. — Волдеморт, может, и является вторым по силе волшебником в Британии, но его люди — нет.

— Кто лучше в сражениях? Законопослушный гражданин или преступник? Уверен, что ты такое видела и в маггловском мире.

Я кивнула.

— Пожиратели Смерти сражаются часто и сражаются хорошо, а большинство волшебников просто хочет, чтобы им позволили мирно жить своими жизнями. Они полагаются на авроров, чтобы те их защитили, но авроров недостаточно, чтобы сделать то, что необходимо.

Я нахмурилась.

Это была проблема партизанской войны.

Общество, как правило, было большим и имело фиксированные месторасположения, места, где враг мог атаковать, обладая твёрдой уверенностью, что цель будет на месте.

Партизаны, как правило, растворялись в тумане, нападали и затем исчезали. Всё было ещё хуже, если они получали поддержку от местного населения, что практически всегда и происходило в маггловских конфликтах.

Людям Волдеморта не нужна была такого рода поддержка. Если они были умны, волшебники могли сами снабжать себя практически всем необходимым, а то, чем не могли себя обеспечить, вроде еды, они могли получить от магглов.

В каком-то смысле они были как кейпы-суперзлодеи. Замаскировавшись, они совершали преступления, а затем растворялись среди населения.

Лучшим способом справиться с партизанской войной было поддерживать население счастливым, чтобы они изначально не восставали. Но этот корабль уже отчалил.

Чистокровные ощущали угрозу со стороны магглорожденных, отчасти из-за того, что те пытались изменить статус-кво. Они угрожали власти старого порядка, и люди всегда становились беспокойными и, как правило, начинали бунтовать, когда считали, что их позиции в обществе стали непрочными.

Я не видела решения проблемы, иного, нежели просто сжечь всё дотла и начать заново, и я вообще-то была не в состоянии проделать такое.

— Было мило поболтать с тобой, — сказал Билли Боунс. — Но я обещал танец юной леди.

Старшая ученица Рейвенкло приблизилась, неуверенно глядя на меня, но затем Билли взял её под руку, и они присоединились к танцующим на танцполе.

И они были не одни такие; я видела Милдред… эм-м, Миллисент, танцующую с одним из скелетов. Это была странно выглядящая пара.

Миртл танцевала с пожилым привидением, носящим нечто, выглядящее как средневековая броня. Ранее я не видела выражения счастья на её лице, и сейчас она на самом деле выглядела практически хорошенькой.

Гермиона бочком придвинулась ко мне.

— Здесь есть привидения, которым больше тысячи лет! — воскликнула она. — Я поговорила с некоторыми из них! У них потрясающие истории, хотя никто из них не захотел рассказывать о том, как они умерли.