жизни и смерти пред ликом светила

путь млечный и души героев порукой

в иных измерениях богов пробуждая

оконченной жизни второе рожденье даёт!

Источник: Цзиди Мацзя "Время", 2013

Иец ("найдутся те кто за тобой идут...")

найдутся те кто за тобой идут

на поиски привычного пейзажа

где бронзовые горы над тропою

найдутся те что за тобой идут

искать гармонии непрочной между

отарой дальней и нависшим небом

но я-то знаю что в скрипучем тоне

катящегося колеса

когда ты луч последний изопьёшь

тебя пронзит как никогда доселе

глубокая тоска о невозвратном

Источник: Цзиди Мацзя "Время", 2013

Наизнанку ("цели нет у меня вдруг беду упредить поднялось за спиной моей солнце...")

цели нет у меня

вдруг беду упредить

поднялось за спиной моей солнце

я гляжу на иного себя

в ночь одет и во времени тонет моя

голова тенью горькой сокрыта

вижу руки мои не со мною уже

из провалов землистых во тьме

кверху тянутся обе цветком костяным

племенам что обрядами предков зовут

я готов помогать в мире том

вижу стены что солнце нещадно палит

но уместные речи по горло в вине

гул ритмичен в руно обрядился шаман

песню жалит внезапно язык огневой

не найдя под ногами твердыню земли

здесь не я умирал — тот иной тоже я

обратился всё дальше уходит прочь от меня

Источник: Цзиди Мацзя "Время", 2013

Народная песня ("с ярмарки все разошлись по домам только мой стих не воротишь...")

с ярмарки все разошлись по домам

только мой стих не воротишь

люди его примечали

с золочёным варганом у пояса

в сумерках между рядами

шатко бродил он понурый

пьян от вина

овцы со склонов собрались в загоны

только мой стих не вернулся

баран-вожак его видел

солнце низёхонько было

вперившись в гор кровотоки

глазами он плакал сухими

бедолага в тоске одинокой

соседи в округе затихли-уснули

только мой стих не вернётся

ночь напролёт жду его у ворот —

покинутость разве забудешь такую?!

Источник: Цзиди Мацзя "Время", 2013

Обитель души ("это изба с черепичной крышей...")

это

изба с черепичной крышей

и нараспашку двери

но никогда

не заметишь

кто выйдет-войдёт

это

изба с черепичной крышей

и мурава зеленеет

проросла на тропинках

но рассказов про тайны её

никогда не услышишь

это

изба с черепичной крышей

в далёких-далёких горах

забывшая тяготы мира

полна одиночества

Источник: Цзиди Мацзя "Время", 2013

Ода боли ("боль, я давно тебя ищу...")

боль, я давно тебя ищу

но где найти тебя не знаю

исколесил все закоулки только

как прежде образ твой туманен

боль, я тебя вот-вот найду

и утоплю в объятьях тёплых

боль, благородных ты кровей

когда тебя ласкаю нежно

ты обжигаешь током дрожи

боль, наконец тебя нашёл

отныне я не замечаю

цветы у ног и боль шипов

боль, для меня ты не случайна

тебя я избираю сам

Источник: Цзиди Мацзя "Время", 2013

Ответ ("помнишь тропинку по Цзилэ-буте...")

помнишь тропинку

по Цзилэ-бутэ*

в сумерках медоточивых

она говорила:

когда вышивала иглу потеряла

поможешь сыскать..?

 (я обшарил тогда всю тропу)

помнишь тропинку

ту в Цзилэ-бутэ?

в медоточивых сумерках

ей отвечал я так:

по-твоему в сердце моём

засела иголка твоя..?

 (она плакала горько потом)

Источник: Цзиди Мацзя "Время", 2013

Письмо ("мне хочется того же что и вам...")

мне хочется

того же что и вам

лишь завиток

перед величием звёздным

их отблеску малейшему не ровня

по воле случая

я случая ищу

в реке иллюзий

смехом и слезой

остаться в тишине

песков безлюдных

земля казалась мне бескрайней но

не больше моего в том заблужденья

о, море времени!

откроешь ли ты мне

где тени смертных обрели забвенье?

Источник: Цзиди Мацзя "Время", 2013

Предвестие снов ("если бы лес был сладостным морем...")

если бы лес был сладостным морем

глубоко его бороздили бы волны

ища передышки у берега

лачуга на ялик похожа

на юге у леса канаты стянула потуже

на севере по-над равниной села прочней

на якоре крепко стоит точно в устье широком

дремлет собака свернулась по кромке порога

вопрос очертила во тьме — без ответа не пустит

тепло очага бережёт от прохлады ночной

он засыпает среди детским запахом сытым

и женских волос ароматом

окутанной тёплой лачуги

граница его сновиденья затейливо вьётся

бежит ручейком по кудрям на макушке петляет

пугливою ланью сторонится утра

хрупка и изящна в лучах исчезает

он следом спешит накинув на плечи

листву золотую осеней долгих

не смеет стрелять завороженный танцем

не смеет дышать очарован красою нагорья

душа вырывается в танец уже — но жена

уснула на левом плече

а справа сынишка — вот эти

два малые устья его лишь истоками живы

и лишь по ночам ему чудится ветер в ушах

походкою лёгкой как прежде охотиться вышел

мелодии леса в ночной серенаде свиваясь

безмерной печалью ко лбу прикасались его