— Можно, я буду заезжать к тебе эти дни? Помогу чем-нибудь.

— Хорошо, — согласилась Анна. — Только помни о моей просьбе.

Пока Смыслов добирался до работы на своем потрепанном «Гольфике», он, не переставая думать о сногсшибательной новости, твердо решил для себя:

«Сегодня или никогда! Хватит разговоров. Если женщина с ребенком может все бросить и уехать в таком положении, что держит здесь меня? Тем более, я не смогу больше работать с Крыловым. В один прекрасный день я сорвусь и выдам ему все. В том числе и Анину тайну. Хватит!»

Прямо с порога, не раздеваясь, он сел за стол и быстро написал заявление. Затем, оставив на стуле верхнюю одежду, отправился к секретарше.

— Алла Ивановна, кто-нибудь из руководства на месте?

— Константин Петрович. Хорин уехал.

— Я зайду?

— Минуточку, — она соединилась с Крыловым. — К вам Смыслов.

— Заходите, — кивнула она Владимиру.

Молодой человек зашел в кабинет к шефу вальяжной расслабленной походкой и, поздоровавшись, положил на стол заявление. Затем уселся на стул и демонстративно закинул ногу на ногу.

Крылов молча пробежал глазами заявление и, не поднимая глаз, заметил:

— Сядь нормально, ты не в баре.

Володя нехотя снял ногу, затем поднял другую и, осмотрев подошву, закинул ее еще выше, ухватившись пальцами за задник ботинка.

— И что ты хочешь этим доказать? — Константин Петрович начинал заводиться.

Смыслов достал его своим поведением в последнее время. Лишь из уважения к Хорину и из-за того, что не было претензий по работе, он продолжал его терпеть.

— Этим? — Володя взглянул на ботинок, затем кивнул на стол: — Или этим? Лишь то, что я свободный человек и вправе делать то, что хочу.

«Хочет вызвать на конфликт, — с трудом сдерживаясь, понял Крылов. — Ладно».

— Слушай, ты мужик или нет, — насмешливо спросил Константин Петрович, подписав заявление. — Я-то хорошо понимаю, что тебя гложет. Смешно дергаться и пытаться мстить за то, что женщина предпочла другого.

Смыслов, не ожидавший такого поворота событий, от неожиданности резко сел как положено и после секундного замешательства выпалил:

— Это еще посмотрим, кого предпочтет.

— А что, были уже предложения? — все так же насмешливо продолжал Константин Петрович. — Бери. Было бы из-за кого копья ломать. Она тебя быстро обработает. Жалко, взять с тебя пока еще нечего. Ни счета в банке, ни недвижимости. Да и молодой больно. Хотя, с этой точки зрения, могут быть и преимущества. Облапошить быстрее удастся, ребенка быстренько родить…

— Как вы так можете о ней? — не веря своим ушам, Володя понял, что еще несколько слов — и он не сможет сдержать начинавшие зудеть кулаки. — Да она чище вас в сотни раз и никому никогда не позволяла слова плохого сказать в ваш адрес! — затем, попытавшись успокоиться, вновь откинулся на спинку стула и медленно произнес: — Ну, ты и гад!

— Пошел-ка вон отсюда! — Крылов встал со стула.

— Было бы за что держаться, — в тон ему ответил Смыслов, также вставая. — Жаль, не могу всего сказать. Обещал. Только ты, кретин, когда-нибудь поймешь, что есть люди, которых нельзя терять! Вслед побежишь, молить будешь, чтоб вернулись, да поздно будет!

— Уж не себя ли ты имеешь в виду? Тоже мне самовлюбленный гений выискался!

— Ох, как мне хочется увидеть, как ты побежишь следом! — продолжал Смыслов. — Только пыль из-под колес лететь будет. Не за мной, я не барышня, чтобы такие, как ты, бегали! А тебе — вот это! — едва только Смыслов показал унизительный жест, Крылов, не стерпев больше, первым нанес удар.

Неожиданно вошедший в кабинет Виктор сперва замер, ошарашенный увиденным, затем, плотно закрыв за собой дверь, бросился разнимать дерущихся мужчин.

Первым он оттащил Смыслова. Тот, вытерев рукавом струйку крови из носа, ни слова не говоря, быстро покинул кабинет. Через несколько минут, несколько раз сильно газанув под окнами, он пулей вылетел со стоянки.

— Вы что? С ума посходили? — возмущался Хорин. — Чего угодно ожидал, только не этого. Что случилось?

— Правдолюбец выискался! Молокосос! — коснулся щеки тыльной стороной ладони Крылов и, заметив кровь, зашел в смежную комнату, громко хлопнув дверью, от чего та, соскочив с защелки, снова распахнулась.

— Так что он тебе сказал? — пытался понять Виктор, зайдя следом.

— Да бред какой-то нес! — отвечал Крылов, приложив к щеке смоченное полотенце и разглядывая себя в зеркале. — Побегу за кем-то, чуть не на коленях стоять буду. Если он это о Кругловой, то не дождется. Пусть сам за ней бежит, совсем у парня крыша съехала! Увольняй сегодня же к чертовой матери! Если бы не ты, давно бы пинка под зад дал! Сволочь, через час в министерство ехать. Куда теперь с такой физиономией?

— Да, — сочувствующе поддержал его Хорин. — Вид еще тот! Может, мне вместо тебя съездить?

— Да нет, самому нужно. Придется отменить. Черт-те что! — чертыхнулся вновь Крылов. — Иди. Алле Ивановне передай, что я никого не принимаю.

Аня столкнулась с Сашей утром на остановке школьного автобуса, за день до католического Рождества.

Они не разговаривали больше месяца. Костя частенько подвозил Олега до гимназии сам, по пути на работу. Анна также при возможности везла Катю сама. Вечером темнело рано, и получалось так, что Анна, живя ближе к дороге, подходила прямо к прибытию автобуса, лишь краем взгляда улавливая знакомую фигуру женщины.

Саша не выдержала первой.

— Аня, здравствуй, — произнесла она из-за ее спины.

— Здравствуйте, Саша, — ответила та, улыбнувшись.

— Олег сказал вчера, что вы уезжаете, — неуверенно выговорила женщина.

— Да. Уезжаем. К сожалению. Или к счастью, не знаю, — она отвела в сторону глаза, не выдержав пристального взгляда.

— Ты так похудела, — отметила Саша. — Осунулась. Как здоровье?

— Нормально. Как положено в таком состоянии, — усмехнулась Анна. — Вещи отбираю, какие с собой брать. Дел много разных.

— А куда хоть уезжаете? Не секрет? — попыталась уточнить женщина.

— Нет. Теперь ни для кого не секрет. В Америку, — они медленно пошли от остановки в сторону дома Кругловых. — Меня нашел старый друг моих родителей. Американец. Пригласил к себе. Вот и все.

— И не жалко все бросать?

— Нечего мне бросать, Саша, — грустно ответила Анна. — Квартиру с машиной бывшему мужу оставляю взамен на то, что Катю отпускает. Родственников нет. Друзья? Подруг близких тоже как-то растеряла. Практически никого.

— А мы? — неожиданно спросила Саша. Посмотрев на нее, Анна заметила, что у той на глазах выступили слезы.