отвез к целителю, — не выдержав, рявкнул я. Это просто ситуация на грани сюра. Рядом со мной сидит довольно милая барышня и умоляет, чтобы я ее оттрахал. При этом она меня совершенно точно не хочет, да и вообще, я сомневаюсь, что Ирина точно понимает, о чем так настойчиво меня просит.

— Нет, я не поеду к целителю, я не хочу вот так. И потом, это стыдно.

— Я сейчас сижу и пытаюсь понять, что творится в твоей голове, — я приложил указательный палец ей ко лбу. — К целителю — стыдно, а просить практически постороннего парня — это нормально, подумаешь.

— Костя, если я тебя совсем-совсем не нравлюсь, ну, в этом плане, то так и скажи. Тут рядом аптека круглосуточная. И у них есть легкие возбуждающие средства, я узнавала, — я убрал руку. Так, получается, что эта кукла, как называет ее Марго, уже давно думала об этом, раз даже в аптеку сбегала, чтобы уж наверняка. — Я ведь не идиотка, и читать я умею. Но, так уж получилось, что парням я не слишком нравлюсь. Я даже в тот клуб пошла, думала, что смогу с кем-то познакомиться…

— А познакомилась со мной, и, учитывая специфику того места, я, вместо того, чтобы начать приставать, составил тебе компанию в приступе самоуничижения, — я покачал головой.

— Ну, я же не знала. Я не разбираюсь в клубах. Костя, это же не займет у тебя много времени…

— Так, стоп, — я поднял руку вверх. — Пошли-ка к тебе. Давай продолжим этот бредовый разговор не в машине. — Решительно вырулив на стоянку, я заглушил машину.

Ирина жила на третьем этаже, и ее квартирка располагалась практически у самой лестницы. Состояли эти хоромы из одной единственной комнаты, крохотной кухни и не слишком впечатляющего санузла.

Зайдя в свое временное убежище, Ирина принялась совершать какие-то бессмысленные движения, и совершенно запуталась, пытаясь снять упаковку с цветов, чтобы поставить их в воду. У нее ничего не получалось, но по судорожным движениям, я мог понять, что она сильно нервничает.

— Оставь их, ради всех богов, — я отобрал у нее букет и бросил на тумбочку.

— Так ты сделаешь это? — тихо спросила она, садясь на диван, и стараясь не смотреть на меня.

— Я сделаю что? — Я встал рядом и смотрел на нее сверху-вниз, скрестив руки на груди. — Ну же, давай, назови вещи своими именами. Что я должен сделать?

— Ты сделаешь меня женщиной? — и она подняла голову, посмотрев на меня. Я же внезапно разозлился. И не мог даже понять, злюсь я больше на нее или на себя. Радостно полыхнувший в ответ огонь потребовал выхода.

Я резко толкнул Ирину на диван и навалился сверху.

— Чего ты все-таки хочешь от меня? Этого? — обхватив ее за бедра, я подтянул ее поближе и принялся стаскивать брючки, одновременно пытаясь расстегнуть собственный ремень на своих брюках. — Это ты от меня получишь, но потом не жалуйся. — Мне удалось справиться с ее брюками, и я отшвырнул их в сторону.

А Ирина в этот момент словно пришла в себя, начав активно сопротивляться. Но я перехватил ее руки, завел за голову, продолжая расстегивать штаны. Ее дар почувствовал угрозу и попытался вырваться, но я развернул серые нити, заставляя ее дар почувствовать, что со мной он вряд ли справится, потому что тем даром, что сейчас вибрирует в моем теле, управляет более опытное существо, чем эта молоденькая девушка. Нити дара Ирина опали и юркнули обратно, прикинувшись полностью инертными, чтобы не привлечь внимание.

Я снова навалился на нее, и тут она обмякла, вздохнула, и, приподняв ноги, обняла меня за бедра. При этом она отвернулась и закрыла глаза, позволяя делать с собой, что угодно.

Если у меня и был какой-то запал, то он сразу же иссяк.

— Черт, — я скатился с нее и запустил руки в волосы. — Я так не могу.

— Не важно, — Ирина села, даже не пытаясь прикрыться. — Забудь. Я больше не буду тебе надоедать.

А вот это показалось мне прекрасной, просто замечательной идеей, забыть весь этот бред.

— Да, мы просто все забудем, и сделаем вид, что ничего не было, — пробормотал я, оставив попытки найти ремень, который зашвырнул куда-то.

Не глядя на нее, я застегнул штаны и схватил пальто, которое бросил перед этим в продавленное кресло. Слегка пошатываясь, пошел к двери, но тут Ирина вскочила с дивана.

— Нет, я не собираюсь ничего забывать. — Она подошла ко мне и ткнула пальцем в грудь. — Я всю жизнь только и делала, что забывала. Всю эту гребанную жизнь я забывала и то, и это, и ни разу никому не говорила, чего я на самом деле хочу. — От неожиданности я отступил назад под ее напором. — Мне девятнадцать лет, а я еще ни разу ни с кем даже не целовалась. Ни разу никто не предложил мне просто прогуляться, мать твою! Сила смерти, даже еще спящая, отпугивает потенциальных кавалеров, знаешь ли. Я не собираюсь выходить за тебя замуж, Керн. Я вообще не собираюсь выходить замуж. Женщины с даром смерти могут себе это позволить, и семья не смеет им навязывать свое мнение. Такое вот маленькое преимущество перед всеми остальными. Но, черт подери, я могу завтра умереть, меня может убить мой собственный дар, в конце концов.

— Ты не собираешься завтра умирать, — я плохо понимал, что происходит, но на меня внезапно напало косноязычие. К тому же у меня развивался от Ирины жуткий диссонанс. Я ее едва не изнасиловал, причем грубо и в какой-то мере жестоко, а она меня, похоже, обвиняла в том, что я не довел дело до конца.

— Разумеется, я не собираюсь завтра умирать, но я могу. Ты вообще в курсе, что я в школу уже почти две недели не хожу? — я покачал головой. Откуда мне это знать, если я сам почти столько времени, то не ходил, то ходил под тотальным контролем. А она раскраснелась и продолжала возмущенно говорить, глядя на меня, задрав голову. — И я не собиралась после этой ночи как-то тебе навязываться, в конце концов, у меня тоже есть гордость, которую я планировала послать подальше всего один раз, — она продолжала что-то говорить, а я смотрел на ее рот, и чувствовал, что меня начинает клинить. Огонь слабо тлел где-то в глубине моего естества, я же продолжал смотреть на ее губы, не слыша, что они произносят, и представлял, как они касаются моей шеи, груди, спускаются ниже к животу, еще ниже… — И, черт вас всех подери,