я не хочу умирать, не попробовав хотя бы поцеловаться с мужчиной. Керн, если ты меня не хочешь, то на один поцелуй ты хотя бы способен?

Сейчас я мог придумать сотни причин, почему не должен целовать Ирину Лейманову, и почетное первое место занимала та, в которой говорилось, что я хотел ее поцеловать. Это было очень редкое для меня чувство. Обычно поцелуи для меня были всего лишь частью общего процесса. Но сейчас, почему-то, этот чертов поцелуй стоял особняком. Это было странно и непонятно. Поэтому я изо всех сил сопротивлялся, прежде всего самому себе, но тут серые нити смерти окончательно успокоились и огонь, который предусмотрительно не лез в противостояние гораздо более древних сил, радостно устремился мне в голову. Когда в ушах зашумело, я понял, что проиграл.

Швырнув пальто обратно в кресло, я притянул ее к себе. Этот поцелуй был очень нежным, всего лишь легкое касание уголка ее рта. Она была девственницей, и первые ласки должны были быть нежными и трепетными, чтобы не вспугнуть и заставить любовницу раскрыться перед тобой. Меня так учили, а учили меня хорошо. Что бы обо мне не думали, но ни одну женщину я никогда не брал силой. Даже Милфа стонала в моей постели, убивая при этом. И опять же, единственное исключение, которое я едва не сделал, было для Ирины Леймановой. Да меня очень хорошо учили, и я никогда не получал удовольствия от чужих страданий, вот только все дело в том, что именно сейчас, я вообще не думал, о чем мне когда-то говорила моя прекрасная учительница. Мне было плевать, что Ирина девственница, и нужно проявлять терпение и такт, и быть нежным и трепетным. Поцелуй был таким нежным только из-за того, что я охренительно удивился тому факту, что на самом деле ее целую.

Наше дыхание смешалось, а поцелуй как-то незаметно начал углубляться. Я развернулся вместе с ней, и сделал пару шагов назад, опускаясь на диван и утягивая ее за собой, чтобы она распласталась на моем совсем не маленьком теле.

В какой-то момент она сама избавилась от остатков своей одежды, а я с удивлением понял, что ее обнаженная грудь прижимается к моей обнаженной груди.

Ирина села, и я смотрел на ее раскрасневшееся лицо, и внезапно вспомнил, что она почему-то все еще девственница, а значит нужно все же проявить хоть немного такта.

— Что мне делать? — тихо спросила она, я же завел свои руки за голову, как недавно сделал с ее руками.

— Что угодно. Что захочешь и посчитаешь правильным, — надо же, я, оказывается, еще могу что-то сказать.

То, что произошло дальше, нельзя описать словами, потому что нет слов для настоящей страсти.

Ирина спала, свернувшись клубочком и прижавшись ко мне спиной, я же лежал, заложив за голову руки и думал о том, как меня вообще угораздило так вляпаться? Часы показали три ночи, когда девушка зашевелилась, потом повернулась ко мне, опершись подбородком о мою грудь.

— Спасибо, — она улыбнулась.

Что? Спасибо? Я почувствовал, как начинаю звереть. Хотя, чего ты ожидал-то? Тебя сразу честно предупредили, для чего ты вообще тут нужен. В том, что тебя переклинило, Ирина не виновата. Но, вашу мать, «спасибо»?

— Пожалуйста, — я встал одним движением, сбрасывая с себя девушку, отчего она ткнулась лицом в жесткий диван, на котором мы совсем недавно занимались любовью.

Одевшись, подошел к окну и выглянул на улицу. По двору шныряли какие-то темные тени, как те крысы. Кто-то попытался вскрыть мою машину, за что и поплатился, небольшой, несмертельный, но довольно чувствительный заряд отшвырнул воришку спиной на снег, который уже полностью покрыл землю. Он поднялся и снова направился к машине. Идиот, не видит разве, что это дорогая тачка и, чтобы ее угнать, ему нужно прежде украсть ключи уже у меня. Вряд ли у него получится, но попытаться он всегда может.

Внезапно мое внимание привлекла еще одна фигура, бегом пересекающая двор, направляясь к подъезду. Из-под накинутого на голову капюшона выбился рыжий локон, который было отчетливо видно в свете одинокого, непонятно каким чудом уцелевшего фонаря. Вот это сюрприз, уже второй за эту ночь, если брать во внимание тот, который мне подкинул собственный разум. И куда же ты, драгоценная моя бывшая медсестричка ночью бегала. Явно не на свидание, слишком уж ты непритязательно одета.

Ева тем временем заскочила в подъезд, а придурок уже третий раз ставал с земли и тащился к машине. Неужели думает, что ей надоест и она отключит защиту?

— Костя, что-то не так? — Ира-Ира, вот нахрена ты именно сегодня решила меня на себя затащить? Что мне теперь с этим делать?

— Все нормально. Одевайся и собирайся, — я осторожно подошел к двери, напрягая слух до предела.

— Куда и зачем? — я же приложил палец к губам, призывая к молчанию и снова прислушался. Шаги, хоть и не слишком громкие, все же были слышны. Как же это здорово, что девушки предпочитают носить каблуки. Возле нашего третьего этажа они на мгновение затихли, а затем раздались рядом с дверью, и дальше по коридору. Дождавшись, когда они окончательно стихнут, я осторожно приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Сделал я это вовремя, успев заметить, как закрывается третья от нашей двери дверь. Ну что же, одной проблемой меньше. Теперь я точно знаю, где живет Ева.

— Что там? Что ты услышал? — шепотом спросила Ира.

— Ничего, — я покачал головой. — Просто померещилось что-то. Собирайся.

С улицы раздался треск и громкий крик. Похоже идиот надоел моей машинке и она его приложила уже как следует. Даже интересно стало, подействует или снова сунется.

— Костя, зачем я должна куда-то собираться? — Ирина встала и принялась под моим пристальным взглядом одеваться. Я же все пытался определить, на чем именно меня переклинило. Так ничего и не найдя, махнул рукой. Ничего, скоро новизна ощущений пройдет и все станет, как раньше. Я надеюсь.

— Я отвезу тебя домой. Сейчас твой дар начнет занимать положенное ему место, и тебе лучше быть дома в этот момент, — я поднял руку, заставляя ее замолчать, когда она хотела меня перебить. — Не бойся, ты больше никого не убьешь и не спровоцируешь поднятие, ненамеренно, по крайней мере. Но процесс довольно хреновый чисто в физическом плане. Скорее всего, ты даже несколько дней будешь неважно себя чувствовать. Так что собирайся. У тебя много вещей? — она покачала головой и вытащила откуда-то из-под дивана неразобранный чемодан.

— Здесь нет шкафа, так что. — После этого она побросала кое-какие вещи, которые все-таки