дабы не мешаться коробке более взрослых танцоров. Леди с цветочными лепестками по-прежнему носилась кругом них, а ребята заученно верещали:

— Ещё! Ещё!

— Ладно, — Джо пожал плечами и отвёл Лиззи в сторону. Он усадил её за грубый, но чистый, полированный стол и сам опустился рядом. — Не хочешь танцевать, давай посмотрим, как танцуют другие.

Лиззи опустила взгляд на свои скрещенные руки. Она не могла сказать, что сейчас думает о чём-то конкретном, и всё же в это самое время её голова не была пуста. Скользкая ледяная лапа, которая властно стискивала сердце, по-прежнему была сильна, крепка и вовсе не намеревалась самоустраняться. От жара и скворчания разговоров разум её затуманивался.

— А тут можно попить? — спросила Лиззи. — В горле пересохло…

Джо горящими глазами глядел вдаль. Её вопрос прозвучал так тихо, что едва ли Джо его услышал, к тому же, в этот миг мысли Джо заняло нечто намного более интересное. К коробке вальяжным шагом приблизились удивительные танцоры: мужчина и женщина, которых даже отъявленный льстец не смог бы назвать молодыми. Абсолютно лысая голова мужчины гордо светилась в лучах тусклого электрического света, женщина с достоинством несла перед собой тяжёлые юбки. Пара гордо прошествовала вперёд, взялась за руки и на миг замерла. Джо приподнялся, как взявшая след гончая, восторженно вытянулся и в сердцах ударил кулаком по столу, так что к ним повернулось несколько потных, разгорячённых голов удивлённых соседей. На губах Джо играла гордая улыбка.

— Да! — крикнул он. — Да, это мой па! Узнаю старика!

Лиззи была настолько потрясена, что даже подняла руку и медленно показала на лысого мужчину, который лихо отплясывал в последнем ряду коробки, искусно вращая неповоротливую женщину в тяжёлом платье.

— Это — твой папа?

— Конечно же! Кто тут ещё мог бы с тупости налысо постричься? — воскликнул Джо и радостно замолотил по столу кулаками. — Ну давай, давай, па, покажи им всем!

Лиззи неотрывно следила за танцующими. Если вначале на лысого мужчину и его партнёршу окружающие посмотрели с насмешкой и удивлением, в особенности — молодёжь, — то сейчас прикованные к ним взгляды можно было назвать только восхищёнными. Мистер Дойл двигался с изяществом, неведомым большинству юношей, а когда он подпрыгивал и менял руку, наблюдатели только прижимали ладони к лицу и разражались восторженным свистом. Миссис Дойл крутилась, точно балерина, и пышные юбки ей нисколько не мешали. Напротив, они так изящно развевались, что это добавляло красоты и загадочности её танцу. Хотя мистер и миссис Дойл уже не единожды могли поменяться партнёрами, они по-прежнему танцевали вместе, и толпа наблюдателей поддерживала их гиканьем и аплодисментами.

Лиззи медленно моргнула.

— Твой папа так хорошо танцует… где он этому научился?

— А, — Джо махнул рукой, — тут много ума не надо. Кабаки, таверны, улицы… у него никогда не было других учителей, кроме девчонок, а девчонок он сменил много. Вот и полюбуйся теперь, как танцует — обзавидуешься!

Лиззи аккуратно глянула на Джо и тихо спросила:

— А ты, значит, вообще не умеешь танцевать?

Джо скроил задумчивую физиономию.

— Ну-у, — загадочно протянул он, — если только совсем немного и если хорошо попросят.

В сердце Лиззи разгорелся огонь, и склизкая холодная лапа медленно разжалась. Её лёд не отступал, он караулил Лиззи, угрожая наброситься в любое мгновение, но она знала, как противостоять этому. Тело её горело, призывая двигаться, и Лиззи ни в коем случае не стала бы противиться этому зову.

— Джо, — она настойчиво протянула руку, — а я прошу и очень хорошо!

Джо поднял на неё испытующий косой взгляд и приложил ладонь к губам. Лиззи склонилась ближе.

— А ты не испугаешься?

— Нет! — храбро пискнула Лиззи, хотя сердце её так и трепетало.

Джо пристально смотрел на неё.

— Но ты ведь не умеешь?

— Научусь!

Джо прищурился, и в его глазах скакнула искоркой хитринка.

— Ты уверена?

Лиззи молча схватила его за руки и подняла из-за стола. Она не замечала этого, но всё её тело трепетало от волнения. Спотыкаясь, Лиззи поволокла Джо сквозь толпу танцующих, к коробке, которая заметно подросла после появления мистера и миссис Дойл.

Танцы в семье Джеймс не приветствовались. Танцевать должны были богатые леди, а плясать — бестолковые простолюдинки. Дочери врача Джеймса были намного выше этих пустых забав. Мэри, как старшую и основную претендентку на счастливую, вполне традиционную, спокойную семейную жизнь, обучили нескольким скромным танцам, Лиззи же не умела совершенно ничего. Отец, как говорила их бедная ныне сумасшедшая матушка, слишком проникся современными идеями и загорелся желанием воспитать из Лиззи человека нового времени, поэтому до его смерти она зубрила науки, которые, как положено было считать, поддавались только мальчикам. Развитием женственности в Лиззи, увы, не озаботился никто в семье: миссис Джеймс пыталась переспорить мужа, но тот был до крайности упрям, а Мэри хватало своих девичьих проблем. В те годы она ещё не выучилась сухости и строгости и предпочитала общаться не с Лиззи, а с мисс Мэйд и беспечными юными подружками, у которых в прелестных головках не было иных мыслей, кроме как о браке и красивых платьях.

Лиззи не была неуклюжа, но сама мысль о том, что ей придётся танцевать, вызывала в ней ужас.

— Когда танцуют, — сказала Лиззи, сжимая руку Джо и внутренне напрягаясь, — кажется, что рук и ног у человека не по две, как полагается, а по четыре или вовсе по шесть. Я боюсь, что запутаюсь и упаду.

Джо ободряюще сверкнул глазами, и его пальцы крепче сжали её похолодевшую ладонь.

— Тогда отключи разум, — сказал он, — твоё тело само знает, что тебе нужно.

— Отключить? — с сомнением прокричала Лиззи. Гудение музыки становилось всё навязчивее и громче.

Джо молча кивнул и отступил на шаг в сторону. Теперь их руки едва соприкасались, и Лиззи не могла избавиться от страха, что Джо её сейчас бросит. Она неуверенно скользнула подушечками пальцев ниже, к его ладони, но тут он сжал кулак и подпрыгнул. Джо был выше, и Лиззи, чтобы её рука не выскользнула из его руки, пришлось прыгнуть следом. Её каблуки глухо загрохотали по дереву.

— Просто не волнуйся! — крикнул Джо. — Слушай музыку и считай!

— Слушать? — поразилась Лиззи.

Вблизи от музыкантов царил такой грохот, что она не могла сказать, какую мелодию играют. Любой звук, издаваемый стройным многообразием инструментов, был для неё как рокот землетрясения. Джо подмигнул ей и снова подпрыгнул, и Лиззи пришлось подскочить вслед за ним.

— Считай! — крикнул он. — Раз-два-три-четыре, раз-два-три-четыре!

Лиззи склонила голову. Глухие неразборчивые удары инструментов отзывались на слова Джо податливым эхом. Джо не останавливался: подпрыгивая, как заведённый, он