Мысли Клаудии бежали с быстротой молнии. А кто больше всего хочет получить концерн? Разумеется, месье Дольмэ! Как же ловко он вынудил ее искать способ избавиться от него, не дожидаясь двадцать пятого дня рождения, и, зная, что замужество – единственный выход, подсунул ей Мигеля! Недалекий красавец убьет ее, перепишет весь концерн на имя месье Дольмэ, а в случае ее смерти именно совет директоров, находящийся под полным контролем месье Дольмэ, будет определять нового президента концерна. И оставит им самого француза.

– Он обманывает тебя, Мигель. Ты ничего не получишь, Дольмэ не оставит тебя в живых, – прошептала девушка.

– Не заговаривай мне зубы, крошка! – усмехнулся Мигель. – Я не такой дурак, как ты думаешь. Я хотел убить тебя сегодня ночью, но придется ускорить траурное событие. Ну, прощай!

Зажмурившись, манекенщик отвернулся, а Клаудиа поняла – сейчас он спустит курок. И изо всех сил ударила ногой голого Мигеля в пах. Супруг страшно завыл, Клаудиа отшвырнула его и схватила упавший пистолет. Мигель, корчась на полу, хныкал:

– Ты... гадина, ты кастрировала меня...

– Поднимайся! – велела Клаудиа.

Ее муж, стеная и чертыхаясь, с трудом поднялся, прикрывая руками самую чувствительную часть своего организма. Клаудиа держала Мигеля на мушке и думала. Его можно сдать полиции, однако, во-первых, он наверняка будет все отрицать, представляя случившееся как супружескую ссору, во-вторых, грянет скандал, который негативно скажется на имидже концерна.

Тогда она приказала:

– Возьми видеокамеру и установи ее на штативе!

Мигель повиновался. Когда он исполнил требуемое, девушка включила камеру, навела ее на испуганное лицо своего благоверного и сказала:

– А теперь, милый мой муженек, поведай о том, как тебя нанял месье Дольмэ для того, чтобы ты убил меня, а он сам в результате завладел бы концерном!

Мигель заколебался. Однако Клаудиа пригрозила ему пистолетом, и манекенщик, запинаясь, начал исповедь. Полчаса спустя, когда он завершил свой рассказ, Клаудиа выключила камеру, вынула из нее кассету, подошла к шкафу, извлекла оттуда плавки и швырнула их нагому Мигелю.

– Одевайся!

Испанец радостно воскликнул:

– Ты мне ничего не сделаешь? Ты отпустишь меня? Детка, я же люблю тебя!

– Любишь до такой степени, что был готов убить меня? – спросила девушка. – На террасу!

Они вышли на террасу, нависшую над морем. Солнце заходило, золотя легкие волны. Нет, убивать Мигеля она не будет.

– Прыгай вниз, – велела Клаудиа, указывая пистолетом в море.

Глаза Мигеля округлились, голос задрожал:

– Крошка, ты что?

– У тебя имеется три пути: или я убиваю тебя прямо здесь, на месте, или сдаю на руки полиции, и ты оказываешься за решеткой до конца своих дней, или ты прыгаешь в море. Доплывешь до берега – считай, что повезло. Ты же спортсмен...

Мигель стал белее мела. Клаудиа пожала плечами:

– Ну, как знаешь. Итак, я сейчас застрелю тебя...

– Нет, подожди!

Мигель перелез через перила, прижался спиной к ограждению – и прыгнул. Клаудиа подошла к перилам, перегнулась через них и посмотрела вниз. До воды было не меньше пятидесяти метров. Да и нельзя забывать о прибрежных скалах и больших валунах: Мигеля она не увидела – ну что ж, он сам принял решение. Ведь у него был выбор, мог бы сдаться полиции, но не захотел...

Тело ее супруга было обнаружено береговой охраной. Согласно показаниям вдовы, молодой муж отправился купаться, но, видимо, неудачно нырнул и пробил себе череп.

Три дня спустя Клаудиа была в Париже. Ее встретил чрезвычайно любезный месье Дольмэ, принесший свои искренние соболезнования в связи с безвременной кончиной супруга. Клаудиа, заметив бегающий взгляд француза, сразу поняла: он пытается узнать, известно ли ей что-то о той роли, исполнение которой было поручено Мигелю.

– Кстати, месье Дольмэ, – сказала Клаудиа, протягивая ему кассету, – у меня имеется чрезвычайно интересный материал. Не хотите ли с ним ознакомиться? Только сразу предупреждаю – это копия. Оригинал находится в надежном месте и, если со мной что-то случится, будет немедленно передан полиции и в Интерпол.

Месье Дольмэ хватило первых десяти секунд просмотра, чтобы все понять. Проворно выключив видеомагнитофон, он придушенно заговорил:

– Мадемуазель, произошло страшное недоразумение...

– Ну если так, – усмехнулась Клаудиа, – то вы, вероятно, не будете иметь ничего против, если сегодня вечером пленку прокрутят на одном из частных телеканалов?

Дольмэ побледнел:

– Чего вы хотите?

– Вашей немедленной отставки, – заявила Клаудиа. – И возвращения всех средств, украденных вами с моих счетов.

Месье Дольмэ оказался на редкость понимающим субъектом: на следующий день было издано коммюнике, извещавшее о том, что он покидает пост президента концерна по состоянию здоровья. Кресло занял другой менеджер, которому Клаудиа полностью доверяла. А через год, когда ей исполнилось двадцать пять, она заняла этот пост сама. К тому времени молодая женщина уже училась в Сорбонне, а месье Дольмэ был мертв – с ним случился инсульт во время отдыха на Карибах.

Клаудиа знала, что в мире бизнеса к ней относятся с недоверием, более того, считают неспособной возглавить огромную финансово-промышленную империю. Однако если с этим справлялась ее прабабка, то почему Клаудиа не может задавать тон? Для многих ее прошлое топ-модели было чем-то вроде красной тряпки. Наверняка дефилирование по подиуму автоматически воспринимают как доказательство того, что она глупа как пробка. Но Клаудиа быстро доказала, что является подлинной Беспалофф – молодая женщина все схватывала на лету, не боялась признавать ошибки и заявлять о своем незнании, окружила себя суперпрофессионалами и не обращала внимания на сплетни. И думала про себя: о бабке тоже говорили, что та не потянет, а вышло...

Через год недоброжелатели прикусили языки, через два – стали удивляться успехам нового президента концерна «Ta-Bes», а через пять лет превратились в ее друзей и восторженных почитателей. Теперь Клаудиа Беспалофф считалась самой влиятельной женщиной в мире бизнеса – и самой опасной.

Россия давно влекла Клаудию. Она несколько раз бывала в Москве и Петербурге еще в качестве топ-модели, однако теперь прилетела в огромную страну на Востоке, откуда была родом ее прабабка, с твердой целью заключить выгодные контракты и наладить деловые отношения.

На руку было и то, что Клаудиа говорила по-русски (прабабка Татьяна дома общалась только на родном языке), а ее прошлое модели ничуть не мешало, даже, наоборот, помогало. Клаудиа предоставляла своим помощникам возможность действовать законными путями, а сама же избирала иные возможности. Женщин, как она знала на своем опыте, почти всегда недооценивают и не считают способными заниматься большим бизнесом и большой политикой. Она брала на себя жен, любовниц, дочерей, племянниц и внучек влиятельных и богатых, приглашала их на эксклюзивные вечеринки в Париж и Нью-Йорк, сводила со звездами Голливуда и представителями аристократии, делала им дорогие подарки, и через некоторое время любимые мужчины ее гостий принимали единственно верное решение – подписывали нужный Клаудии договор.