В сентябре 1962-го на Кубу отправился большой флот транспортных кораблей с ракетами и тяжелыми бомбардировщиками. Командовал группировкой генерал Исса Плиев, осетин, Герой Советского Союза. Руководили операцией «Анадырь» члены Президиума ЦК А.И.Микоян и Ф.Р.Козлов.

Серьезная концентрация сил означала только одно: подготовку к военным действиям. Все делалось тайно, но «Голос Америки» передавал тревожные факты.

А в Москве вдруг за копейки появились в продаже прославленные гаванские сигары — так Куба расплачивалась за ракеты.

* * *

Моня Гендель заявился к Алеше с красиво упакованной заграничной коробкой:

— Алешка, что думаешь это такое?

— Дорогой шоколад или набор одеколонов после бритья.

— Не угадал! Ты когда-нибудь курил гаванские сигары? — Моня раскрыл коробку. — Давай попробуем.

Они неумело закурили, закашлялись.

— Это ж усраться можно! Фидель Кастро расплачивается гаванскими сигарами за русские ракеты. Вот тебе моя новая хохма: как расшифровать слово «Куба»? Коммунистическая Угроза Берегам Америки. А последователей Кастро мы назовем «кастратами».

Алеша тотчас сочинил эпиграмму:

* * *

Четвертого сентября 1962 года президент США Джон Кеннеди заявил, что не потерпит русских ракет на Кубе. По указанию Хрущева посол СССР в Америке Добрынин и министр иностранных дел Громыко заверили президента, что никаких ракет у границ США нет. То же самое написал ему в зашифрованной телеграмме сам Хрущев. Но 2 октября американский разведывательный самолет «U-2» обнаружил на Кубе и заснял советские ракетные установки. Кеннеди объявил блокаду Кубы, не допуская туда русские корабли, угрожал военной высадкой, если Россия не уберет ракеты. Через три дня массированное американское вторжение на Кубу было уже готово. В «черную субботу» 27 октября русская ракета сбила американский разведывательный самолет «U-2», погиб летчик Рудольф Андерсон, единственная жертва конфликта. В тот же день одна из четырех русских подводных лодок с ракетным оружием подверглась обстрелу с американского корабля. Капитан подлодки Вадим Орлов решил потопить американский корабль. Это легко могло привести к началу войны, но двое из трех старших офицеров были против — торпедирование отменили.

Напряженную обстановку удалось разрядить путем долгих переговоров посла СССР Анатолия Добрынина с Робертом Кеннеди, братом президента и министром юстиции. Каждый их них информировал свое правительство, и наконец, 28 октября, Хрущев согласился убрать ракеты с Кубы в ответ на обещание Кеннеди не производить вторжения. Началось размонтирование ракетных установок, и русские корабли поплыли обратно, увозя технику и солдат. В ноябре все закончилось.

Это была невероятно опасная и дорогостоящая авантюра Хрущева. Заносчивый и самовлюбленный Фидель Кастро был обозлен уступкой Хрущева, счел ее предательством со стороны Советского Союза, так как все решения принимали без его участия[89].

* * *

Радио «Голос Америки» передавало подробности Карибского кризиса, Моня Гендель комментировал:

— Что делает этот Хрущев?! Как не вспомнить строчки из шекспировского «Гамлета»: «Что он Ге-кубе, что ему Ге-куба?» Надо только приделать приставку «ге» к имени Хруща. Это же моська по сравнению со слоном Америкой. Хватило все-таки ума в последний момент отказаться от войны.

В мае 1963 года Хрущев пригласил Фиделя Кастро в Москву, принимал как героя, революционера и коммуниста, наградил званием Героя Советского Союза. Это вызвало недоумение и гнев людей: «Мало того что вся Куба полностью живет на наши средства, так за это он еще и Героя получил!»

Алеша написал эпиграмму на Кастро:

В московском Манеже 1 декабря 1962 года устроили художественную выставку «Новая реальность». Никита Хрущев пришел ее осматривать в сопровождении членов президиума ЦК партии и «придворных художников» С.Герасимова, Б.Иогансона и В.Серова. Всего месяц прошел после провала затеянного им «кубинского кризиса», и Хрущев был все еще в плохом настроении. Сопровождавшие жались позади.

Войдя, Хрущев громко заявил:

— Ну, признавайтесь, где у вас тут праведники, а где грешники, показывайте свои художества!

По стенам были развешаны работы молодых художников-абстракционистов. Хрущев хмуро шел вдоль стен с картинами, раз за разом раздавались его выкрики:

— Дерьмо!.. Мазня!.. Кто им разрешил так писать?! Всех на лесоповал! Пусть отработают деньги, которые на них затратило государство! Безобразие! Это осел хвостом писал, или что?

Он подошел к «Автопортрету» Жутковского, закричал:

— Дегенеративное искусство! Почему ты не показываешь лица советских людей? Если взять картон, вырезать в нем дырку и приложить к твоему портрету, что будет? Женщины должны меня простить — жопа будет, вот что.

Вся свита угодливо заулыбалась. Хрущев обратился к группе растерянных модернистов:

— Кто здесь главный?

«Главным», просто по возрасту, оказался скульптор Эрнст Неизвестный. Его отец Иосиф Моисеевич был врачом в Свердловске, а мать Белла Абрамовна писала книги для детей, но он пошел по собственному пути, став скульптором-модернистом. Неизвестный смело встал перед Хрущевым и громко сказал:

— Никита Сергеевич, вы глава государства, и я хочу, чтобы вы посмотрели мою работу.

Хрущев недоуменно пошел за ним. Как только он увидел его скульптуры, он сразу сорвался и закричал:

— Если вы будете делать такие скульптуры, то нам бронзы на ракеты не хватит.

Тогда на Эрнста с криком выскочил председатель госбезопасности Александр Шелепин:

— Ты где бронзу взял?! Ты у меня отсюда никуда не уедешь!

Неизвестный, человек эмоциональный и неуправляемый, вытаращил черные глаза и в упор уставился на Шелепина:

— А ты на меня не ори! Пусть меня воспринимают, как сумасшедшего. Это дело моей жизни. Давай пистолет, я сейчас здесь, на твоих глазах, застрелюсь.