Запах лекарств. Шрам под небом, где должен быть язык. Песочные глаза, смеющиеся надо мной. Взрыв.

Точно так же, как взорвалась картинка перед глазами, – бетонная коробка, разлетевшаяся в пыль, – взорвалась и моя память. Иллюзии смешались с реальностью – гремучая смесь, заставившая меня вспомнить.

– Ты проснулась! Значит, Крис тоже…

Мне не хватило сил на то, чтобы испугаться. Я молча подняла глаза и с усилием различила в тенях комнаты человеческий силуэт, маленький и подпрыгивающий. Его кожа почти сливалась с темнотой позади.

Оливий взял с табурета свернутое одеяло и, подойдя, накинул его мне на плечи.

– Салли говорит, тебе надо пить больше жидкости, чтобы стало лучше, но сначала стоит снять эти штучки с твоих рук. Они тебя убивают. Что ты имеешь в виду, Салли?.. Полчаса? Да, нужно еще полчаса, чтобы они закончили начатое. Лучше поспешить.

Прежде чем я успела спросить, с какой Салли говорит Лив, тени в комнате задрожали и расступились еще. Они пропустили к моей постели женщину круглых форм и с дряблой полупрозрачной кожей. В ней не было ничего примечательного, кроме безобразного уродства: белые глазницы, острые зубы и ногти, похожие на медицинские иглы.

Банши неестественно растянула уголки рта, будто пытаясь улыбаться, и я рефлекторно схватила Оливия за руку, пытаясь спрятать за себя.

– Не бойся, – Ливви похлопал меня по коленке, когда я уже почти дотянулась до ножниц, лежащих на туалетном столике. – Салли – мой друг. Вы жили на ее ферме за Састиной. Сара разрешила привести ее в Прайд, чтобы мне не было слишком тоскливо. Правда… – Оливий запнулся и погрустнел. – Я все равно скучал по Крису. Хорошо, что ты вернула его. Ну что, готова вытащить эти штучки? Давай, Салли поможет.

Я судорожно затрясла головой, пытаясь вежливо отказаться, как Оливий уже уступил место ветхой фигуре.

– Н-не ш-шевелись, – прошипела банши, клацнув остатками выпадающих зубов, и я похолодела от этого голоса, скрипучего, как несмазанные петли. – Б-больно бу-удет.

Салли была второй банши в моей жизни, которая умела говорить. Верити звучала так же невнятно и обрывисто, но ее слова не несли смысла. Салли же говорила так, будто до сих пор… понимала? Она распростерла надо мной костлявые пальцы и взялась за трубку катетера. Руку мучительно обожгло, когда та натянулась. Игла царапнула вену где-то изнутри. Я зажмурилась и затаила дыхание, стараясь не втягивать в себя исходящий от банши кислый смрад.

Одним рывком выдернув из меня катетер, Салли зажала пальцем прокол и застыла так на какое-то время, не давая фонтанчику крови прорваться. Я покрылась мурашками от контраста между ее и моей кожей – смерть и жизнь соприкоснулись во плоти.

– В-все.

Салли убрала палец и отошла, оставив меня сидеть в смятении и растерянности. Стараясь перестать пялиться на нее, я взглянула на свои руки и чудом сдержала рвотный позыв: трубки, пролившие на пол остатки моей крови, скрутились в кольца под кроватью, напоминая змей с отрубленными головами.

Оливий услужливо протянул мне моток ткани, которым я обвязала рану, а затем предложил и горсть зеленых виноградин, зажатую в крошечной ладошке.

– Извини.

Ливви потупился, шкрябая пяткой половицы.

– Ничего страшного, – ошеломленно сказала я, но тут же замолчала, ужаснувшись.

Мой голос был в сто крат хуже, чем голос Салли! Она притаилась у постели Эшли, покачиваясь, и, кажется, даже усмехнулась, будто услышав мои мысли. Откашлявшись, я проглотила виноград и запила его водой из бутылки, которую подал Ливви. Похоже, к моему пробуждению он приготовил целый бойскаутский набор.

– Тебе снился интересный сон, – задумчиво протянул он. – Мне понравился момент с волком.

Я осушила бутыль до дна и вопросительно взглянула на Ливви.

– Ты видел мой сон?

Оливий смущенно улыбнулся.

– Иногда я могу подсматривать, когда сам засыпаю… Это происходит само по себе. Чаще всего, когда сильно скучаю по Крису. Сара каждый день повторяла, что он скоро вернется и мы снова будем играть вместе, но… Она врала. Все взрослые врут.

– Не все, – осторожно поспорила я. – Но Сара – да. Сара постоянно всем врет.

– Крис говорил, что взрослым ты становишься тогда, когда берешь на себя ответственность за кого-то, – пробормотал Ливви, и глаза, подернутые бельмом, снова впились в мое лицо. – Он заботился о тебе, а я хотел, чтобы он заботился только обо мне. Крис взрослый… И я хочу быть взрослым. Извини.

– Так ты просишь у меня прощение за это?

Ливви кивнул.

– Еще я видел, как ты сделала так, чтобы проснуться. Ты наказала Сару. Это было красиво.

Красиво. Я невольно ухмыльнулась. Вряд ли это именно то слово, которым можно было бы описать произошедшее. Голова загудела, и я сжала ее в ладонях, склонившись. Мозг вновь разрывался, путая явь и былые сны – ферма, ребенок, Мэгги, тюрьма, бар, сияние, больница. Мозаика, которую надо было склеить воедино. Для этого требовалось время.

Я сделала это. Я смогла.

Прохладная ладошка Ливви опустилась на мой затылок, и вдруг сделалось легче. Я не поняла почему – очередной дар, которых у него и так было бесчисленное множество, или же детская наивность, располагающая к себе. Я ответила на его прикосновение улыбкой, и Ливви погладил меня по спутанным волосам.

– Теперь я знаю, как ты выглядишь. Видел во сне Криса, – поделился Оливий радостно. – Ты милая. Я проведу тебя к Крису. Наверно, он уже ищет тебя.

– Через портал?

– Не могу, – стушевался мальчик. – Салли говорит, это навредит тебе. Нельзя путешествовать, пока ты такая слабая.

Я с признательностью взглянула на Оливия, растроганная его заботой, которая сейчас была лишней.

– Все будет хорошо. Сейчас очень важно найти Криса как можно скорее, понимаешь? Если ты сможешь перенести меня к нему и остальным, это здорово сэкономит нам время. Пожалуйста…

Ливви зажевал щеку и несмело поинтересовался:

– А Крис не разозлится? Он бы запретил мне так рисковать, если бы знал.

– Крис поймет. Это ради его же блага. Ты ведь не хочешь, чтобы Сара нашла его первой?

Оливий обреченно вздохнул и протянул мне руку, но отдернул ее за миг до того, как я успела бы ухватиться. Мне захотелось насупиться от обиды, но Ливви вдруг вытащил из кармана записку, пожелтевшую и испещренную пятнами томатного супа.

– Кажется, это твое. Дмитрий нашел у тебя в джинсах и выкинул в мусорку, а я подобрал.

Исписанная идеальным почерком Эшли, передо мной красовалась ныне бесполезная инструкция, где перечислялись пункты нашего плана. Ни с одним из них я, конечно же, не справилась. Номер один, номер два, номер три…

– Там еще кое-что. Сзади, – Ливви кивнул на обратную сторону записки и почему-то густо покраснел.